Побудь со мной. Анна Смерчек

почти невозможно. По дороге домой Аля ещё взвешивала, что будет, если она всё-таки расскажет: просто отругают и дадут какую-нибудь гадкую, но спасительную таблетку или сразу отправят в больницу, чтобы ей разрезали там живот и достали желудь. Оба варианта были неприятные. Съесть таблетку было, конечно, проще, но потом ведь будут ругать и всю жизнь до самой смерти припоминать, и попрекать этим желудем. Отправиться в больницу было намного страшнее, но зато потом все станут жалеть и будут кормить всякими вкусностями, как это было с соседкой Иркой из соседнего подъезда, когда она угодила в больницу с аппендицитом.

      Когда пришли домой, бабушка сразу легла на свою кровать и начала вздыхать. Наверное, так ведут себя люди перед смертью. Аля посидела одна на кухне, порадовалась, что смерть ей самой пока не грозит. Хотя постепенное превращение в дерево тоже мало радовало её. Аля попробовала подержать руки в холодильнике, чтобы стать холодной и непригодной для прорастания желудей. Лучше было бы, конечно, влезть в холодильник целиком, может даже остаться в нём на целую ночь, но она выросла уже слишком большой и не поместилась бы, да и мама вряд ли бы разрешила. Руки в холодильнике немного замерзли, но живот оставался тёплым. Стоять, уткнувшись носом в полку, на которой была только масленка с нарисованным на ней цветком и кусок сыра, завернутый в плотную коричневую бумагу, некрасиво залоснившуюся с одной стороны от жира, было скучно.

      Аля помаялась ещё немного, потом решила, что если скоро станет частью природы, то успеет ещё наскучаться в одиночестве. А пока надо насидеться впрок с бабушкой. Бабушка лежала на кровати, подсунув под голову две подушки, и ничего не делала, даже не читала газету, которая была сложена у неё на груди, и то поднималась, то опускалась вместе с бабушкиным дыханием. Может, бабушка даже специально так положила эту газету, чтобы убедиться перед смертью, что она пока ещё жива и дышит.

      – Можно я побуду с тобой? – спросила Аля.

      Бабушка вздохнула, газета взмыла высоко и соскользнула вбок, бабушка подвинулась, освобождая место рядом. Аля забралась на кровать и вытянулась на спине вдоль бабушки. Одной рукой она осторожно ощупала свой живот, но желудь не почувствовала.

      – Бабуль, а тебе нравится дуб? – спросила Аля.

      – Какой дуб? – уточнила бабушка.

      – Дуб, который растет на улице. Дерево такое, – объяснила Аля.

      – Ты думаешь, я не знаю, что такое дуб? – обиделась бабушка.

      – Так нравится? А желуди нравятся? – снова спросила Аля.

      – Нравятся, – кивнула бабушка. – Но поделку за тебя делать я не буду, если вам в садик опять надо. Ты уже большая, сама можешь сделать.

      – Мне не надо поделку, – вздохнула Аля.

      – Вот и слава Богу, – вздохнула бабушка.

      – А если бы я стала дубом, ты бы ко мне приходила? – помолчав, спросила Аля. Бабушка даже повернула к ней голову от удивления.

      – С чего бы тебе становится дубом? Это уж скорее я … как говорится, дам дуба, – усмехнулась она.

      – Кому ты