Алеет Восток. Кривая империя – II. 1224–1533. Сергей Иванович Кравченко

свято чтит своих начальников. Других таких послушных подданных ни у кого не было, нет и уже не будет.

      Татарин почти никогда не бранится. Известные нам слова – всего лишь цензурные элементы его речи. Вообще, бранные слова употребляют только татарки, проклиная нелегкую женскую долю.

      Татары не дерутся никогда!

      И, – о, ужас! – татары не воруют!!! Не знают замков, не запирают кибиток.

      Татары очень общительны между собой, самоотверженно помогают друг другу.

      Татары воздержанны: когда не удается поесть, – поют и веселятся!

      Татарские женщины воистину целомудренны! – божится монах-путешественник Иоанн Плано-Карпини. Скучно…

      – Что вы, сударь, приуныли? – заботливо тронул меня Историк.

      – Вспомнил детство. Все это я уже читал. В нашей парикмахерской висел плакат с призывом соблюдать все эти татарские добродетели. Он назывался «Моральный кодекс строителя коммунизма» – грустно отшутился я…

      Но были у замечательного татарского народа и неприятные для чужих качества и привычки.

      Татарин непомерно горд с чужими. Приезжает к хану с докладом великий князь Ярослав, а татары ходят мимо, поплевывают. Ни тебе в ножки поклониться, ни «чего изволите, государь?», ни ласкового привета великой княгине с пожеланием молнии под подол. Слугами и наблюдателями приставляли к порфироносным ходокам все какую-то мелочь пузатую.

      С чужими татарин из благовоспитанного пуританина превращался в несытую сволочь: легко раздражался, впадал в гнев, становился лжив, коварен, страшно жаден, мелочен, скуп и свиреп. Убить человека ему легко, – он всю жизнь овец резал. Так что чужие были татарами очень недовольны, но помалкивали. Было у татар и еще одно противное свойство, не извиняемое национальной обособленностью. Очень уж они были неопрятны. Вечно татарин болтался по стоянке оплеванный, обделанный какой-то, немытый-нечесаный, гигиены не понимал, за всякими нуждами далеко от юрты не отлучался.

      Закон татарский, написанный Чингисханом, был строг: высшая мера назначалась за 14 видов гражданских преступлений. Вот самые тяжкие из них.

      1. Супружеская измена.

      2. Воровство.

      3. Убийство человека.

      4. Убийство животного не по обычаю.

      Великий Чингиз оставил и четкий военный кодекс. Татары строго следовали ему, и строительство их Империи шло успешно.

      Итак, что же нужно для всемирно-исторической победы? А вот что. Нужно, чтобы войско было организовано строго, по десятичной системе, еще не очень широко применяемой в Европе. Воины объединялись в десятки. Десятки – в сотни. Сотни – в тысячи. Дальше считать было затруднительно, не хватало татарам монастырского образования, и все соединения с десяти тысяч они называли «тьмою» (Помните? – «Эх, ма! Была бы денег тьма!»).

      Еще нужно было, чтобы каждый воин помнил свой долг, знал свое место, забыл понятие «пощада» и по отношению к врагу и по отношению