Тайны минских перекрестков. Виктор Правдин

Вытаскивайте на берег. Из наших никто не пропадал?

      Голоса из толпы:

      – Все, вроде, живы. Теперь даже по пьяному делу на реку не ходят.

      Вытаскивают утопленника. Туловище завернуто в целлофан и увязано толстой веревкой. Участковый осматривает.

      – Надо в район звонить, пусть оперативную группу присылают, – его взгляд задержался на ноге трупа: из носка что-то торчит; участковый вытаскивает оттуда милицейское удостоверение. – Вот те раз! Тут не в район, в Минск нужно сообщать… Из Минска утопленник. Завертится теперь!..

      Хата лесника. Вечереет. Слабый свет, пробивавшийся в окна, очерчивал стол с горой неубранных банок из-под консервов и пустых бутылок. Филин бросил окурок на пол, с остервенением растер его каблуком. Резко отодвинул койку, отбросил несколько досок – там оказался тайник.

      – Под этими досками есть все, что нужно.

      – Хочешь меня спровадить? – спросил Бусел.

      – В любой момент Прыщ может объявиться, а теперь и для него ты – покойник. Возьми харчей на несколько дней и перебирайся в хлев, на сено. Когда мы уедем, вернешься в дом, – Филин вытащил из тайника консервы, хлеб в целлофановых пакетах, целую пачку паспортов, еще что-то, завернутое в бумагу. – Документы тоже возьми, найдешь, где спрятать.

      – Вижу, ты не слишком доверяешь Прыщу.

      – В моем лексиконе такого слова нет. За Прыща не волнуюсь, не одно дело провернули, он без меня мало чего стоит, думает не тем местом…

      Бусел взял две жестянки с говяжьей тушенкой, твердую буханку хлеба, несколько больших, величиной с кулак, луковиц.

      – Бери больше, отъедайся, с пустым животом с мафией не повоюешь.

      – Какая мафия?! – засмеялся Бусел. – Разве ты и Прыщ – мафия?

      Филин положил доски на место, подвинул кровать и спросил:

      – Ты и правда такой наивный или прикидываешься?

      – Время изменилось, но все осталось по-прежнему, даже хуже стало.

      – Калмыкова, нашего замполита, помнишь?

      – Такое не забывается. Со мной у него вышла, мягко скажем, неувязочка. Никак не мог понять наш Калмыков, что меня, беспартийного, нужно за твое спасение представлять к государственной награде.

      Бусел и Филин закурили и вышли во двор. Из-под огромных елок выползал на поляну туман.

      – И все же, Василь, что с тобой случилось? – спросил Бусел. – Ты, этот Прыщ, мафия…

      Неожиданно Филин швырнул на землю окурок и бросился в дом. Когда капитан вошел следом, Филин уже допивал стакан водки, потом дрожащей рукой налил еще половину и, задержав дыхание, проглотил.

      – Ты что, белены объелся? – Бусел выхватил бутылку из рук Филина.

      – Все хорошо, теперь уже все хорошо, – криво улыбнулся Филин. – И не смотри на меня, как на шизика, на стену еще не полез… Душа болит… Только кому какое дело до чужого тела?

      Он чиркнул спичкой, зажег толстую желтую свечу, которая стояла в банке с окурками.

      – Может, все же расскажешь о своей боли?

      Филин