Принцесса полночного бала. Джессика Дэй Джордж

говоришь? Вот она, улика!

      Теперь у нее перед носом размахивали другой туфелькой. Розовый атласный башмачок с серебряными лентами принадлежал Орхидее. На носке зияла дырка, а одна из лент болталась на честном слове.

      – Нет, папа, – повторила Роза, сохраняя спокойствие. – Я не отрицаю улик. Я только хотела сказать, что тебе не надо платить за наши «финтифлюшки». Мы рассчитаемся за новые туфли сами, из карманных денег.

      Остальные девочки застонали, но Розино предложение несколько поумерило гнев короля.

      – Ладно! – пропыхтел он. – Хорошо! Все равно при таком состоянии дел в стране вы не дождетесь больших карманных денег.

      – Не волнуйся, отец, – торжественно сказала Примула.

      Она выступила из шеренги – король настаивал, чтобы принцессы принимали наказание, выстроившись как солдаты, – и протянула отцу руки. Примуле исполнилось всего пятнадцать, но у нее было бледное серьезное лицо и болезненно тонкое аскетичное тело. Она проводила дни в часовне, молясь об искуплении всех их грехов и освобождении. Как ни удивительно, Примула прекрасно танцевала.

      Король Грегор не принял протянутых рук дочери. Вместо этого он сердито уставился на нее.

      – А ты-то! У тебя больше здравого смысла, чем у них у всех, вместе взятых, – по крайней мере, мне так казалось! Как они тебя на это подбили? – Он стал размахивать туфелькой у нее перед носом. – И как вы вообще выбираетесь из своих комнат? Я лично запираю вас каждую ночь! А? А? Отвечайте! Развожу вас по разным комнатам, а наутро все двери нараспашку, и вы все дрыхнете на ковре в Розиной гостиной, словно куча щенят! Что это такое, а?

      Но Примула лишь склонила голову и вернулась в строй. Роза слышала, как сестра вздохнула. Правду она сказать не могла, а лгать не желала категорически.

      – Вздыхай сколько угодно, девочка моя, – фыркнул Грегор, но затем смягчился. Большая часть раздражения улетучилась вместе с криком. – А теперь брысь, вы все. Придется вызвать господина Шмидта, пусть сделает новый комплект бальных туфель. Они вам понадобятся: сегодня после полудня прибывает посол Бретони. Но оплату я вычту из ваших карманных денег, так и знайте. Придется, – пробормотал он себе под нос, выходя из зала.

      – Бедный отец, – сказала Лилия, когда король уже не мог услышать. – Нынче и так все плохо, а тут еще и с этим бороться…

      – Не хочу новые туфли, – буркнула самая младшая, шестилетняя Петуния. – Я хочу покупать конфеты. Я вообще могу танцевать босиком! – И она закружилась по комнате. – Ля, ля-ля, ля!

      Семилетняя Фиалка плюхнулась на пол:

      – Я тоже не хочу туфли. Не хочу больше танцевать! – И расплакалась.

      – Ну, ну! – Лилия бросилась к ней и подхватила девочку на руки.

      Блестящие волосы у обеих были одинакового каштанового оттенка, и обе сегодня надели голубые платья. Фиалка любила наряжаться, как любимая старшая сестра.

      – Извини, моя сладкая, – вздохнула Роза, гладя Фиалку