Мечтатели Бродвея. Том 3. Чай с Грейс Келли. Малика Ферджух

Англии, но ее жест и «спасибо» были властными донельзя. Она села на расстоянии двух мест от молодого человека, тщательно осмотрев сиденье и смахнув пыль, видную ей одной. Было ясно, что перед ней даже мятежная дверь предпочла капитулировать.

      Молодой человек замкнулся в молчании, девушка погрузилась в чтение. Даже «мяу» в плетеной корзинке стихли.

      Так продолжалось до самого Вестлонг-Бриджа. Тогда вдова с серыми буклями сняла перчатки, открыла овальную сумочку, достала сандвичи, завернутые в большую девственно-чистую салфетку, и спокойно принялась подкрепляться.

      Молодой человек начал заметно нервничать. Девушка, опустив глаза, не отрывалась от Диккенса, но отчего-то застревала на странице. Когда, поглотив третий сандвич, дама открыла термос, из которого запахло горячим кофе, молодой человек не выдержал и, как подброшенный пружиной, вскочил, стукнувшись головой о багажную сетку.

      – Я пойду принесу поесть, – сообщил он, потирая макушку. – Мисс… Желаете… Могу я вам принести…

      – Я… Спасибо, нет, не думаю, – пробормотала девушка и снова погрузилась в чтение с микроскопической улыбкой на губах.

      Юноша вышел. По крайней мере попытался, потому что дверь (она узнала его, плутовка) воспротивилась. Он протиснулся боком, по-крабьи, в пространство, которое негодяйка ему уступила, и скрылся в коридоре.

      – Какой кипучий парнишка, – констатировала старая дама, надкусив сандвич с яйцом и тунцом.

      Она отпила глоток из чашки и добавила:

      – Эта суета просто неприлична, не правда ли? Вы заметили, как он на нас смотрел? Особенно на вас! – поправилась она, прожевав. – Я уверена, что он знает наизусть, сколько у вас веснушек и где они расположены.

      Девушка, смутившись, поспешила перевернуть страницу. Дама вытерла пальцы белой салфеткой и аккуратно сложила ее в восемь раз. Щелчком поправила шляпку на голове, надела перчатки. Девушка взглянула на нее поверх книги, и дама ей улыбнулась – так улыбается человек, которого тянут за волосы, а он не хочет показать, что ему больно.

      – Я выхожу на Пушерс-Кроссинг, – по-шпионски прошептала она. – Через полчаса. А вы?

      – Я до конечной. Нью-Йорк.

      – А он? Вы знаете?

      – Ей-богу, нет. Мы почти не говорили.

      Дама нагнулась и тронула ее за руку. Сквозь перчатку ее пальцы казались кучкой перемешанных костей в шелковом мешочке.

      – На вашем месте я перешла бы в другое купе или в другой вагон. Нельзя ехать наедине с мужчиной до самого Нью-Йорка.

      – Может быть, он сойдет раньше. И наверняка придут еще пассажиры.

      Девушка вздохнула, чувствуя себя обязанной объяснить:

      – У меня три огромные сумки, их придется перетаскивать, и…

      В эту минуту появился молодой человек, сияя, нагруженный провизией: закусками, бутылками, стаканами. Он не стал и пытаться отодвинуть дверь… К чему сражаться с враждебной материей?

      – Вот, мисс. Теперь будет чем заняться до конечной. И даже если вы сходите раньше, нам не помешает подкрепиться.

      Нам?

      Он