Трагедия в трех актах. Агата Кристи

конюшня это знает, – говорил он высоким, резким голосом.

      Это был маленький рыжеволосый человечек с коротко подстриженными усами и бегающими глазками.

      Рядом с мистером Саттерсвейтом сидела мисс Уиллс, чью пьесу «Одностороннее движение» называли одной из самых остроумных и смелых, какие только видел Лондон в последние несколько лет. Мисс Уиллс была высокой и худощавой, с как бы срезанным подбородком и небрежно завитыми светлыми волосами. На ней было пенсне и бесформенное платье из зеленого шифона.

      – Я ездила на юг Франции, – говорила она высоким и невыразительным голосом. – Не могу сказать, что мне там понравилось. Я чувствовала себя не в своей тарелке. Но, конечно, для моей работы полезно видеть, что где происходит.

      «Бедняжка, – думал мистер Саттерсвейт. – Успех оторвал ее от привычной обстановки – пансиона в Борнмуте[5], где ей самое место». Его часто удивляло несоответствие между произведениями и их авторами. Разве можно было обнаружить в мисс Уиллс хотя бы слабую искорку лощеного стиля пьес Энтони Астор? Внезапно мистер Саттерсвейт с беспокойством ощутил на себе оценивающий взгляд светло-голубых глаз под стеклами пенсне. Эти глаза показались ему весьма смышлеными. Казалось, будто мисс Уиллс старается запомнить его на всю жизнь.

      Сэр Чарлз только что закончил разливать напитки.

      – Позвольте предложить вам коктейль, – вскочил с места мистер Саттерсвейт.

      Мисс Уиллс хихикнула:

      – Не возражаю.

      Дверь открылась, и Темпл доложила о прибытии леди Мэри Литтон-Гор, мистера и миссис Бэббингтон и мисс Литтон-Гор.

      Мистер Саттерсвейт принес мисс Уиллс коктейль и подошел поближе к леди Мэри Литтон-Гор. Как уже говорилось, у него была слабость к титулам, а также к утонченным женщинам, каковой, несомненно, являлась леди Мэри.

      В молодости, оставшись малообеспеченной вдовой с трехлетним ребенком, она переехала в Лумут и сняла маленький коттедж, где поселилась вместе с преданной служанкой. Леди Мэри была высокой, стройной, но выглядевшей старше своих пятидесяти пяти лет. Выражение ее лица казалось доброжелательным и несколько робким. Она обожала свою взрослую дочь, но слегка побаивалась ее.

      Хермион Литтон-Гор, по какой-то неведомой причине обычно именуемая Эгг[6], мало походила на свою мать. Мистеру Саттерсвейту она казалась не слишком красивой, но, несомненно, привлекательной. И причина этой привлекательности, думал он, заключалась в переизбытке энергии. Эгг выглядела вдвое живее любого из присутствующих. Прямой взгляд ее серых глаз, локоны на затылке, упругие щеки, заразительный смех – все это словно воплощало мятежную юность, полную жизненных сил.

      Эгг разговаривала с недавно пришедшим Оливером Мэндерсом.

      – Не понимаю, почему плавание под парусом кажется тебе скучным. Раньше ты этим увлекался.

      – Эгг, дорогая, все когда-то взрослеют, – отозвался он, приподняв брови и слегка растягивая слова.

      Красивый

5

Борнмут – город на юге Англии в графстве Дорсетшир на берегу Ла-Манша.

6

Эгг (egg) – яйцо (англ.).