Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 1. В. Ф. Солдатенко

наименовали, по примеру XVII столетия, новой «руиной Украины».

      Военные события и дипломатические маневры Австро-Венгрии и Германии делали еще более проблематичными надежды на украинскую соборность[70]. К крайнему напряжению, в котором постоянно находилось население Правобережной Украины, добавлялись превентивные меры самодержавия, направленные на искоренение освободительных настроений украинцев на Надднепрянщине. Поводом были, в частности, и провокационные заявления, и действия стратегических противников, стремившихся разжечь сепаратистские движения[71]. По национально-освободительному движению наносились все более ощутимые удары. Ликвидировались различные очаги украинской культурной жизни, украинские организации, преследовались активисты, запрещались периодические издания.

      Невзирая на то, что киевская газета «Рада» с первых же дней войны стремилась демонстрировать свои лояльность и поддержку позиции самодержавия, оформляла оборонческие настроения в поэтические строки вроде «Ми бороним (защищаем – В. С.) наші хати, наші тихії гаї», она была закрыта. Та же судьба ждала «Українську хату», еженедельник «Слово», журналы «Дзвін», «Україна», «Рідний край», «Літературно-науковий вісник», «Записки українського наукового товариства», «Наша кооперація» и др. Примечательна даже такая деталь: запрещалось «печатание украинских афиш и плакатов на бумаге сине-желтого цвета или с бордюром тех же цветов»[72].

      Параллельно усилились атаки на сами термины «Украина» и «украинцы». Множились черносотенные публикации, в частности в редактируемом В. В. Шульгиным «Киевлянине», где доказывалось, якобы «Украина» – это «уродливый польский термин», означающий «окраину», а как название региона – «окраину Польши»[73]. Это «подливало масла в костер», особенно после того, как Австро-Венгрия по договору с Германией в ноябре 1916 г. согласилась на возрождение Польского государства, в котором предусматривалась автономия Галиции без деления на Восточную и Западную. Это открывало дорогу для поглощения будущей Польшей всего региона, несмотря на то что в восточной его части подавляющее преобладание принадлежало этническим украинцам[74].

      Символическими стали и арест, ссылка российскими властями М. С. Грушевского как «австрийского шпиона». Причины просты – выдающийся ученый долгие годы работал во Львове, а в день начала войны оказался на отдыхе в Галиции.

      Пользуясь условиями военного времени, царские сановники не прекращали атак на украинство, планируя все более масштабные акции. Министр иностранных дел С. Д. Сазонов доказывал: «Теперь наступил подходящий момент, чтобы раз и навсегда покончить с украинским движением»[75].

      Судя по всему, только перманентно переменчивая ситуация на театрах военных действий не позволяла властям реализовать вызревавшие подобные замыслы: просто не хватало сил.

      Результаты такого развития событий

70

См.: Головченко В. И., Солдатенко В. Ф. Українське питання в роки Першої світової війни. С. 48–100; Они же. Україна в контексті світових тенденцій зламу століть // Нариси історії Української революції 1917–1921 років. У двох книгах. Книга перша. К., 2011. С. 13–86.

71

См.: Головченко В., Матвієнко В., Солдатенко В. Дипломатична історія України (кінець ХІХ – перша чверть ХХ століття). К., 2011. С. 32–67.

72

См.: Солдатенко В. Ф. Загострення українського питання в перебігу війни // Історія України. С. 206.

73

Там же.

74

Там же. С. 206–207.

75

Там же. С. 206.