Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 1. В. Ф. Солдатенко

мысли М. П. Погодина, в послемонгольское время были заселены новыми жителями – выходцами из менее пострадавших от кочевников западных земель. Заняв некогда бывшие территории великороссов, они и стали началом нового этноса, не имеющего прямого отношения к киево-русской истории. Нарисованная московским профессором картина в главном сводилась к следующему: «Малороссияне, живущие теперь в стороне Днепровской и окружной, пришли сюда после татар от Карпатских гор, где они жили, как в своей колыбели, и заняли опустошенные татарами места киевских великороссиян, которые отодвинулись на север. Малороссиянами могли быть заселены искони: Галиция, Подолия, Волынь; из Волыни малороссияне, может быть перешли к торкам, берсидеям, остаткам печенегов, черным клобукам и составили там новое племя казацкое»[61].

      Чувствуя явную гипотетичность своего построения – умозрительной реконструкции, М. П. Погодин делал общий вывод: «Конечно, здесь есть много еще темного сомнительного, неопределенного: предоставим объяснение времени; а теперь удовольствуемся положениями для меня достоверными: 1. Великороссияне древнейшие поселенцы, по крайней мере в Киеве и окрестностях; 2. Малороссияне пришли в эту сторону после татар; 3. Великороссийское наречие есть или само церковное наречие, или ближайшее к нему, то есть родное, органическое чадо»[62].

      Игнорируя академические оговорки автора, указания на субъективность предлагаемых выводов (что понимали его коллеги, усматривая в «длинной» украинской истории киево-русскую предысторию), концепция М. П. Погодина безапелляционно бралась на вооружение идеологами великодержавничества.

      Украинские интеллектуалы оценивали это как очередное (после языково-лингвистического) покушение на уяснение корней своего происхождения, по существу наглое публичное обворовывание своей естественной истории, переприсвоение ее иному – великорусскому этносу. А если к этому присовокупить и ликвидацию казацкой государственности – о какой полноценной этнической общности – нации можно было вести речь? Жалкий удел – быть чьей-то небольшой частью, смиренным бесправным придатком, недостойным лучшей судьбы, не заслуживающим встать вровень с другими общностями и даже не способными надеяться на это.

      Иногда смущаясь, дабы нечаянно не обидеть собратьев по ученому цеху, проявляя интеллигентскую щепетильность, деликатность, иногда, наоборот, допуская излишнюю эмоциональную горячность, несдержанность, идеологи украинства – Д. Н. Бантыш-Каменский, М. А. Максимович, М. И. Костомаров, В. Б. Антонович, М. П. Драгоманов все же шаг за шагом, кирпичик за кирпичиком выстраивали концепцию истории Украины – Руси, находившей наиболее выразительные и убедительные очертания у М. С. Грушевского.

      Правда, недостаточно подкрепляя эту концепцию увязкой украинского фольклора, исторической памяти с киево-русскими временами, творчество упомянутых, как и других, местных историков, основывалось в значительной мере на «казацком

61

Цит. по: Толочко О. П. Максимович versus Погодін // Верстюк В. Ф., Горобець В. М., Толочко О. П. Україна і Росія в історичній ретроспективі. С. 334.

62

Там же.