Агентурная кличка – Лунь (сборник). Николай Черкашин

в моих правилах, чтобы расплачивалась женщина.

      – Но это не мои деньги, – улыбнулась Сильва. – Мне выдали их специально для нашей прогулки. Их не так много, но на паб хватит.

      – Ну, что ж, тогда заглянем.

      В пабе было полутемно и дымно от многочисленных трубокуров. Они сели к окну и заказали: Сильва – кофе, а Лунь кружку эля.

      – Никогда не пробовал настоящий английский эль. Только читал.

      – Вы много читали?

      – Старался не отказывать себе в этом удовольствии.

      – А что читают русские из английской литературы?

      – Шекспир, конечно, Свифт, Даниель Дефо, Стивенсон, Диккенс, Конан Дойль…

      – О, прилично!

      – А что читают англичане из русской литературы?

      Сильва немного замялась:

      – Толстой, – вспоминала она, – Достоевский… И этот – Купер… Купри…

      – Куприн?

      – Да, я очень люблю его рассказы из русской жизни. Вы мой первый русский знакомый. («Первый русский клиент» – мысленно поправил ее Лунь.) И мне интересно с вами.

      – А мне с вами, – дипломатично солгал Лунь, который с удовольствием побродил бы по Лондону один, без конвоира. Он еще раз рассмотрел свою спутницу. Даже в романтической полутьме паба краше она не показалась: острый галочий нос, слишком маленький подбородок… Хороши были пышные волосы, окрашенные в черный цвет, и глаза – чуть раскосые с выражением скрытого превосходства.

      Он знал, что по правилам вербовочной игры эта прогулка закончится сексом. Не знал только, хватит ли ему страсти, чтобы провести с этой красоткой классический ближний бой. А впрочем, как говаривал Орлан, полюби и страшненькую: Бог сжалится – красивую пошлет. Красивую он ему уже посылал, но слишком быстро взял к себе. Лучше Вейги, интереснее, красивее ему еще не встречались. Ни Мария, ни тем более Сильва даже близко не могли стать рядом с длинноногой, нежногрудой улыбчивой Вейгой! О, Вейга…

      – Скажите мне что-нибудь на русском, – попросила Сильва. – Я хочу послушать мелодику языка.

      Лунь задумался, потом повел из глубины души:

      Какой ты стала позабытой, строгой

      И позабывшей обо мне навек.

      Не смейся же! И рук моих не трогай!

      Не шли мне взглядов длинных из-под век.

      Не шли вестей! Неужто ты иная?

      Я знаю всю, я проклял всю тебя.

      Далекая, проклятая, родная,

      Люби меня, хотя бы не любя!

      Сильва благодарно улыбнулась:

      – Я поняла, что это стихи. О чем они?

      – О любви… Это стихи Павла Васильева.

      – Из русских поэтов я слышала только про Пушкина… Но я учила романо-германскую филологию. Была и в Италии, и в Германии.

      – А где вы бывали в Италии?

      – В Риме и в Венеции… О, я вам покажу одно интересное место в Лондоне – Малую Венецию! – предложила Сильва. – Никогда не слышали о ней?

      – Нет. А где она находится?

      – Идемте. Это недалеко отсюда. И я как раз там живу.

      Район, который так и назывался – «Литл Венис»,