Агентурная кличка – Лунь (сборник). Николай Черкашин

кубрика светился синий плафончик. Летчики переговаривались с врачом, который поджидал их с термосом крепчайшего чая и сэндвичами. Лунь еще боялся поверить, что все уже позади, но кружка горячего чая, сдобренного хорошей толикой рома, и сэндвич с тунцом убедили его, что все будет хорошо.

      В Ньюгэвэне, куда после двух часов бешеного лета по волнам прибыл катер, их встретила санитарная карета и тоже на полной скорости помчалась в сторону Лондона.

      Глава третья

      Ночь в «Малой Венеции»

      Утром Лунь проснулся на железной койке, стоявшей в небольшой комнатке с оконцем под потолком – то ли в камере, то ли в больничном изоляторе. Рослый негр-сержант принес ему тарелку порриджа с кусочком сливочного масла и кружку черного кофе. Он же препроводил потом Луня в служебный кабинет, где его встретил моложавый офицер в темно-синей морской тужурке.

      – Капитан-лейтенант Моулди, – представился он.

      – Майор Вебер, – ответил в свою очередь Лунь.

      – Надеюсь, майор абвера? – усмехнулся Моулди, переходя на немецкий.

      – Никак нет. Майор советской военной разведки.

      – О, это интересно! А чем вы докажете, что вы не майор абвера?

      – Ну, хотя бы тем, что у меня нет удостоверения агента абвера.

      Моулди улыбнулся:

      – Ценю ваш юмор. У нас есть союзнические контакты с Разведупром Красной Армии. Мы можем сделать запрос о вас?

      – Конечно. Но скорее всего вы получите ответ, что такого сотрудника в их системе нет и никогда не было. В лучшем случае вам ответят, что я невозвращенец, перебежчик, а значит, пособник немецкой разведки.

      – Логично.

      – Может быть, еще один вариант. Они подтвердят и потребуют немедленной передачи меня в советское посольство. Ну, а уж там-то меня отправят на родину в 24 часа.

      – Хорошо. Запрос отпадает. Тогда расскажите о себе поподробнее.

      Лунь честно, утаивая лишь детали своей работы в Кёнигсберге, поведал свою закрученно-перекрученную историю. Но из всего рассказанного как раз именно его работа в Кёнигсберге интересовала Моулди больше всего.

      – У вас осталась в Кёнигсберге своя сеть?

      – Нет, с моим уходом она распалась.

      – Возможно ли ее восстановить?

      – Вряд ли. Такую сеть надо создавать заново.

      – Кто был вашим резидентом в Кёнигсберге?

      Лунь назвал кличку расстрелянного Орлана. Но Моулди хотелось знать больше. Он расспрашивал о структуре Разведупра в Москве.

      – Думаю, вы об этом знаете больше, чем я, – пожал плечами Лунь. – Почти десять лет я прожил в Германии, а нелегалов меньше всего информируют о структурных изменениях в Центре.

      Моулди прошелся по комнате, заложив руки за спину.

      – Все, что вы рассказали, чрезвычайно любопытно. Когда-нибудь на пенсии вы напишете о своих приключениях неплохой детектив. Но я позволю себе напомнить вам одну мысль Макиавелли, который еще в своем замечательном XVI веке изрек: «Чтобы