Дело всей жизни. Книга вторая. Ульяна Громова

сдачу на мой счёт.

      ***

      США, Нью-Йорк

      Рассел оставил меня одну до вечера – сегодня он вызвался дежурить, подозревала – чтобы не оставлять меня одну. Меня не запирали в стационаре, я могла выйти погулять, но никуда не хотелось. Постояла немного на балкончике, села на тёмно-коричневый удивительно мягкий диван, обтянутый нежной на ощупь натуральной кожей, обвела взглядом комнату: кобальтовые шторы и мягкое покрытие на полу, шерстяной плед и чехлы на подушках в коричневую и синюю клетку с освежающими бежевыми и голубыми полосками, точечные светильники рассеивали прохладный голубоватый свет, дополненный мерцавшей на плазменном телевизоре заставкой спокойного, судя по цветам – иссиня-чёрному и индиго, – Карибского моря. И мне самой здесь было удивительно спокойно, процессы в организме словно замедлились, что стало даже зябко от морозного оттенка света.

      Обстановка напоминала кабинет Никиты в пентхаусе.

      Я сразу поняла, что Рассел решил положить меня в его бокс. Ожидала увидеть что угодно, но не целую комнату, забитую оборудованием для исследования деятельности мозга: система для магнитной стимуляции альфа-вспышками, хроматографы, сканеры, 3d-принтер, допплерограф, аппарат транскраниального воздействия током… На всё это Никита возлагал надежды, разрабатывал со своей командой, чтобы утихомирить свою похоть… и всё равно ушёл глубоко в ароматерапию. Видимо, уже не надеясь на технический прогресс, ища помощи у природы.

      Раньше я воспринимала проблему Никиты интуитивно, а сегодня, когда увидела полтора десятка приборов, меня просто оглушило.

      Теперь я понимала его отчаяние.

      И на свой шампунь от похоти больше наивных надежд не возлагала.

      ***

      Россия, Москва

      Щелчок по носу не умалил голода, и потому сразу после салона красоты я забрёл в продуктовый гипермаркет. Ходил по рядам и так и не положил в корзинку ничего. Всё здесь отличалось от привычных продуктов, а ориентироваться на цены не значило получить качественную еду. С минуту таращился на цыпленка-гриль, понимая, что эту пахнувшую непонятно чем отраву есть точно не смогу. Готовая еда вообще не вызывала доверия, особенно когда из кухни противни с ней выносили повара в грязных фартуках. Они не моют руки, а только вытирают их о свою униформу?!

      Рука сама потянулась за «Чёрным алмазом», а палец ткнул на иконку быстрого набора номера.

      – Мне нужен гид по продовольствию, – сообщил, не здороваясь.

      Я игнорировал и это правило этикета: вежливость между знакомыми людьми заключается не в приветственных фразах, а во многих других нюансах.

      – Как раз собирался заглянуть на ужин.

      – Тогда вези его с собой.

      Макс только хмыкнул и завершил вызов.

      Я взял плитку горького шоколада знакомой марки и прошёл на кассу, а потом долго стоял, облокотившись на перила, и рассматривал атриум. Сердце привычно заходилось в тахикардии, пульсация в висках крушила череп, общая слабость каруселила перед глазами огни торгового центра. Я знал этот состояние