Запруда. Елена Касаткина

ей в грудь. От слюнявой пасти несло псиной.

      – Фу, Джина, фу! – Колька подскочил к собаке и схватил рукой ошейник. Отдернул. – Я уже думал, ты не придешь.

      – Я пришла сказать, чтобы ты не ждал, чтобы…

      – Ааа… – протянул Колька, и по его интонации было непонятно, что этим «Ааа…» он хотел сказать.

      – Ну все, пока… – Вета продолжала стоять. Ноги не слушались.

      – А может, погуляем, раз уж пришла.

      – Я болею.

      – Немножко.

      – Ну ладно… – согласилась Вета и направилась в сторону посадки. – Только немножко.

      Они шли медленно, ничего не говоря, уткнувшись глазами в землю. С каждым шагом напряжение нарастало. Сглаживала обстановку собака, которая подстроилась под шаг хозяина и ковыляла между ними, изредка для приличия тявкая.

      – Тебя когда в армию? – наконец выдавила Вета, и зависшее напряжение сразу улетучилось.

      – На следующей неделе. В среду проводы. Придешь? – Горло перехватило, и Колька громко кашлянул, маскируя свою робость.

      – Не знаю. Я же болею.

      – Так до среды еще неделя, ты выздоровеешь, – боясь получить отказ, он говорил быстро, почти захлебываясь.

      Вета пожала плечами.

      – Обязательно выздоровеешь, тебе надо редьку с медом. Хочешь, я принесу тебе мед?

      – Не надо, у нас свой. У отца же пасека.

      – Тогда редьку. Хочешь редьку? У нас много…

      – Не надо. Она вонючая. Я ее не люблю.

      – А что ты любишь? – Колька закашлялся.

      – Вишню в шоколаде.

      – Это конфеты? Я попробую достать.

      Они дошли до того края посадки, где за поредевшим кустарником дорога выходила на железнодорожные пути. Послышался протяжный гудок локомотива, и вдалеке замигали два зеленых глаза. Огни наплывали, грохот нарастал.

      – Мне пора…

      – Уже? Может, еще немного? Я… – Конец фразы утонул в паровозном стоне и громком собачьем лае. Поезд, лязгая на стыках колесами, летел прямо на них. Собака задергалась в неистовстве, вырывая из рук Кольки поводок.

      Вета повернулась и пошла обратно.

      – Я хочу, чтоб ты была моей девушкой, – крикнул ей вслед Колька, пытаясь унять сбесившегося зверя.

      Она сделала вид, что не слышит, хотя каждое слово гремело и лязгало в ее сердце вместе с колесами мчавшегося поезда.

      – Слышишь? – кричал Колька, дергая собаку. – Вета!

      Она остановилась, повернула голову. Поезд, вильнув последним вагоном, улетел в горизонт.

      – Я приду. Наверное. Если выздоровею.

      Отвернулась и побежала.

      – В пять! – донеслось сзади. – Я буду ждать.

      5

      Она опоздала. Сначала долго раздумывала: пойти – не пойти. Наконец решилась и стала перебирать «в чем». Но за какой бы наряд не бралась, всё казалось неподходящим: либо слишком вызывающим, либо чрезмерно скромным. Юбка чересчур короткая, платье старомодно длинное, туфли какие-то детские, кофта, вытянутая на боках. Когда и этот этап был пройден, снова одолели