Запруда. Елена Касаткина

лицо Веты, отвела ее в сторону. – Ты чего?

      – Не люблю, когда мне тычут, что я малолетка.

      – Ой, Господи, ты что, Таньку не знаешь? Это она переживает, что Турок не ей первой конфеты предложил. Не обращай внимания.

      – Нужен мне ее Турок!

      – Тебе, может, и нет, а вот ты ему… Гля, как выделывается.

      В этот момент из магазина с авоськой в руках вышел мужчина. Проходя мимо, он кинул косой взгляд на шумную компанию и свернул к дому. Турок посмотрел на Вету и шагнул в направлении мужчины.

      – Эй, фуфлыга! Сигаретой угостишь?

      Мужичок повернулся и пожал плечами.

      – Нет у меня. Я не курю.

      – А чой-та ты не куришь? Больной, что ли?

      Связываться с подвыпившим парнем мужчине не хотелось. Не ответив, он развернулся и пошел дальше. Оскорбленный невниманием Турок коршуном бросился на мужика сзади и влепил ему кулаком в затылок. А когда тот упал на колени, со всей силы пнул его ботинком в зад. Авоська с картошкой отлетала в сторону, и черные от грязи корнеплоды покатились по дорожке.

      Никто Турка не окликнул, никто не остановил. Все молча наблюдали за происходящим. Вета с ужасом смотрела на распластанное по асфальту, содрогающееся от ударов тело мужика, на катящиеся по земле картофелины, на искаженное самодовольством лицо Турка. Желудок сдавило, что-то подкатило к горлу, во рту появился тошнотворно-кислый привкус. Захотелось исчезнуть, слиться с пространством. Резкая боль разорвала десну, в глазах потемнело. Все, что было дальше, странным образом исчезло из ее памяти, стерлось навсегда. Но после этого случая всякий раз при встрече лицо Турка вызывало у нее острую зубную боль и противный тошнотворно-кислый привкус во рту.

      Славка

      1

      Восприятие мира зависит от взгляда, а оно всегда перспективно и линейно. Те объекты, что ближе, видятся большими и значимыми, но по мере удаления становятся невидимой точкой в несуществующей линии горизонта. Вот так и с чувствами.

      Вета захлопнула почтовый ящик. Писем нет. Газета «Труд» для папы и журналы: «Работница» для мамы, «Мурзилка» для сестренки.

      – Что, не пишет тебе ухажер твой? – Мать выбрала из брошенной на стол периодики журнал с женщиной в цветастом платке на обложке. – С глаз долой, из сердца вон.

      Вета промолчала. Ответить нечего. Прошел уже почти месяц, как Колька уехал, а так ни одного письма от него и не пришло.