Чародей без башни. Смеклоф

руки мегамаги и звали возглавить камерный оркестр Великой башни. Я живу здесь по личному приглашению высшего мага Димитрия! А он, между прочим, сильнейший из хозяев башен и когда-нибудь возглавит всю Долину.

      – Тогда понятно. Вы на нём играть будете?

      Старик вскочил, грозно уставившись на незваного гостя.

      – Он фальшивит!

      – Вот-вот! – обрадовался Арий. – Поэтому я и хочу его забрать, зачем вам такой не музыкальный горшок.

      Композитор нахмурился, но неожиданно захлюпал носом.

      – Сушёная брюква совсем не мелодичная, – пожаловался он, крякнув. – У меня пропало вдохновение.

      – Сочувствую, – безразлично бросил Синдибум. – Но мне нужен горшок!

      – А мне брюква!

      – Опять? – взвизгнул Арий, и чёрная шляпа ехидно захихикала.

      Старик затянул пояс на халате и, уперев руки в бока, строго заявил:

      – Нет! Не опять!

      Синдибум заскрежетал зубами, но композитор упрямо гнул своё:

      – Самая свежая! Чтоб сок брызжал!

      – Вот как ща брызну! Где её достать-то? – совсем разозлился Арий, но старик ещё сильнее набычился и, захлюпав мокрыми ногами по ковру, подошёл вплотную.

      – Не моё дело! – сверкая глазами, гаркнул он. – Мне нужно вдохновение, и если вы его мне не доставите, я сдам горшок на переплавку!

      – Отдай по-хорошему, – зарычал Синдибум, но из-за кресла мгновенно выскочил бандитского вида домовой.

      Один глаз пересекал побелевший шрам, а второй заплыл белым бельмом. Маленький нос почти терялся на плоском лице, зато огромный рот скалился подпиленными зубами. Он грозно задвигал указательным пальцем и провёл чёрным ногтем по горлу.

      Арий вздохнул и сник. Он ожидал сопротивления, но не такого же бескомпромиссного. Домовым, конечно, с настоящим чародеем не тягаться, но колдануть, в отличие от ненастоящего чародея без свитка, они ещё как могут.

      – Проваливайте! – пыхтел композитор, подталкивая его к двери. – Здесь бывали Высшие маги из многих башен. По этому паркету ступали величайшие колдуны долины, а вы пачкаете его своими бесполезными недипломированными ногами.

      Завидев старика, огры вытянулись по струнке.

      – И без брюквы не возвращайтесь!

      – Я не дотащу мешок…

      – Что? – подавшись левым ухом, громыхнул композитор.

      – Брюква тяжелая! – зайдя справа, закричал Синдибум.

      – А! – замахал руками старик. – Не надо повышать голос, у меня очень тонкий слух. Возьмите ковёр-самолёт.

      Он бросил ключевую нитку с двумя узелками и захлопнул дверь. Огры расслабились, выпятив толстые, испещрённые сеткой трещин, животы, и недобро покосились на Ария. Но он уже перегнулся через парапет, разыскивая «последнюю модель цвета мокрой ежевики».

      Голова трещала от тоскливых мыслей. Ещё совсем недавно у него не было ничего. Сейчас тоже ничего нет! Но теперь он обязан отдать перламутровую мурену самому опасному кошкомору в Дырявой башне и мешок наисвежайшей брюквы глухому, совершенно чокнутому композитору. А до полувечера, ещё ой как далеко. Как бы ещё чего кому не задолжать.

      Синдибум