Тридевять небес. Всеволод Олегович Глуховцев

себя шахматист капитулирует задолго до эндшпиля, если видит безнадежность позиции?.. Не унижайте себя. Револьвер!

      – Что – револьвер?

      – Не глупите. Аккуратно, одной рукой выньте и тоже на стол. Очень аккуратно! Вы у меня на мушке. И я не затруднюсь нажать на спуск. Итак, прошу! Очень, очень осторожно!..

      Улыбка превратилась в ухмылку. Медленно расстегнув верхние две пуговицы тужурки, германский агент вытащил наган, положил на стол. Обе руки со слегка раздвинутыми пальцами тоже покорно легли на столешницу.

      Мысль работала так, что казалось, сейчас вскипятит мозг. Что делать? Что делать?! Попал, крыть нечем. Взяли. Неплохо сработали… Студент! Хорошо сыграно, просто хорошо, надо признать. Хотя, если присмотреться получше… Но не присмотрелся, что ж теперь из пустого в порожнее! А коридорный этот, сомненья нет, уже бежит за подмогой. Самовар, варенье… Дурень, эх, дурень!.. Не понял условного языка. Ну вот теперь сиди на мушке… Но ничего, ничего! Партия, говоришь, проиграна? Ну, нет, посмотрим! Партия еще не кончена. Рано петь за упокой!..

      Не сводя прицел с задержанного, контрразведчик левой рукой подтянул револьвер, хмыкнул:

      – Что так, по старинке?

      Агент дружелюбно усмехнулся:

      – Не доверяю я этим новомодным штукам. Автоматика… Нет уж, так-то надежнее.

      Усмехнулся и хозяин положения:

      – Не лишено логики.

      – Скажите, – живо откликнулся агент, – а как вы меня вычислили? Не по джиу-джитсу ведь?

      – Нет, конечно. Это уж так, последний штрих. Между прочим, в этом деле я могу вам и фору дать…

      – Вот как, collega?..

      – Вот-вот! – ствол браунинга чуть колыхнулся. – Должен признать, что роль вы играли прекрасно, хоть на сцену ступай. Браво! Именно так бы и вел себя и говорил ваш персонаж. Но вот слова maximum и collega вы произнесли совсем не так.

      – Неужели с акцентом?

      – Ни в каком случае. Но произношение выдало человека иного сословия… И еще одно.

      – Что же? – с интересом вскинул брови разведчик.

      Замечательно, что в этот миг могло показаться, будто бы ровно ничего не случилось, все так же беседуют два приятеля.

      – Вы слишком хорошо сдали экзамен на наблюдательность. Профессионально.

      – С тем парнем из трактира?

      – Вот именно. Я, разумеется, постарался немного подыграть… А впрочем, не суть важно.

      – Надо же! – агент искренне рассмеялся. – Вот ведь, как у вас говорят, знал бы, где упасть…

      – Соломы бы подстелил. Но и не в том, разумеется, дело. И вообще вся эта кабацкая беседа лишь подчеркнула уже известное.

      – Вот как?

      Русский тоже присел, не отводя ствол. Немец напрягся, никак этого не выдав. Шанс? Это шанс?..

      – Да. Мы давно просчитали, что на Румянцева могут клюнуть. Даже должны. Либо вы, либо австрийцы. Он в Вене учился и работал, вы же это знаете наверное?

      – Знаем.

      – Вот-вот. Но у австрийцев на такое пороху не хватит. Гуляш-чардаш… вот их дело, а не разведка. Мы это тоже знаем. Поэтому, когда мы показали