Владетель Ниффльхейма. Карина Демина

скажешь? И тем, другим, которые рычат?

      Помыться бы… или хотя бы салфетку. Лучше упаковку влажных салфеток. В Юленькиной сумке были – мама положила – но сумка осталась в другом мире. А в ней и расческа, и зеркальце, и гигиеническая помада с маслом жожоба, а еще крем увлажняющий, без которого щеки начнут шелушится, а на лбу непременно прыщи выскочат.

      Юленька потрогала лоб, липкий, но гладкий.

      А по миру разлились туманы, густые, как крупяная каша на молоке. И в белизне этой проступали кривые тени существ, названия которым Юленька не знала. Тени дергались, сталкиваясь друг с другом, и тогда раздавался гадкий скрежещущий звук. Еще тени рычали и прыгали, точно в пляске, и с каждым прыжком они приближались.

      – Бежим? – предложила Юленька.

      – Нет. Тогда точно заметят. Сюда давай.

      Алекс дернул за руку, и Юленька подчинилась, втискиваясь в узкую расщелину.

      – Сиди смирно.

      Юленька кивнула. Они прятались за гранитным клыком, достаточно широким, чтобы скрыть их от чудовищ. Юленька сидела тихо, не дыша. Время от времени она выглядывала, дрожа от страха, холода и отвращения. Она терла-терла щеки, но лишь размазывала грязь. А вдруг та ядовита? Или аллергенна? Точно аллергенна, вон и нос чешутся, и голова тоже. Очень хотелось плакать, но Юленька изо всех сил держалась. Как знать: вдруг те уродливые существа услышат?

      Чем ближе они подходили, тем огромней и ужасней становились. Кривые, ломанные, словно слепленные наспех из булыжников и обломков дерева, великаны двигались рывками, то и дело застывая в причудливых позах. И тогда раздавался рык:

      – Ррра!

      – Ррру!

      – Рррах!

      – Мамочки! Мамочки… – Юленька вцепилась во влажную косу.

      – Сиди, Крышкина.

      – Р-ррау! Ррра!

      Юленька не сможет. Ей страшно. Сердце колотится громко. Того и гляди вовсе из груди выпрыгнет. Прямо под ноги великанов.

      – Ты только глянь! – с восторгом прошептал Алекс, подвигаясь к самому краю зуба.

      Ему-то хорошо. Он смелый. И вообще с ветром в голове. Юленька слышала это от классухи, но до конца не поняла, что значит с ветром. А сейчас вдруг вспомнила.

      И еще вспомнила, что саму Юленьку классуха хвалила, сказала, будто бы она – всецело положительная особа. Именно так и выразилась, чем маму рассмешила. Юленьке нравилось, когда мама улыбается… где она сейчас?

      – Они же… они же играют! – выдохнул Алекс, запихивая рюкзак под живот.

      Баринов лег, вытянулся в норе, сунув грязные свои кроссовки Юленьке под нос.

      Меж тем, грохот нарастал. Как будто надвигался поезд. Но любопытство перебороло страх, и Юленька выглянула. Всего на чуть-чуть, чтобы увидеть то, что видел Баринов. А видел он троицу гигантов, перебрасывающих друг другу шар. Его подхватывали кривыми руками, чтобы перекатить на плечо, а уже с плеча снова кинуть. Руки хлысты были неожиданно ловкими. Но шар все равно норовил выскользнуть и грохнуться.

      – А еще у них голов нет, – сказала Юленька, разом успокоившись.

      Ведь те, у кого нет голов, не имеют ни глаз, ни ушей. И убежать от них