Владетель Ниффльхейма. Карина Демина

потянул носом, и Алекс испугался, что Джек унюхает второй, упрятанный на дно рюкзака батончик.

      – Если бы у меня была нычка, я бы тоже спрятался, – сказал Джек и протянул руку.

      – Я не такой как ты.

      – Да невжель?

      Руку Алекс принял. Встав, он оказался на полголовы выше Джека. И крепче.

      – Ты жирный, – Джек нагло разглядывал Алекса. – И здоровый. У нас на свалке тоже один здоровый был. Но он помер почти сразу. С голодухи.

      Он что, издевается? Алекс не здоровый, ну точнее у него кость широкая и тяжелая, как у отца. И он растет быстро. Поэтому и голодный, что растет. Если бы не рос, то… то был бы таким заморышем, как будущий владетель Ниффльхейма.

      Если верить тени. Но Алекс пока не решил: поверит ли он тени.

      – Но я не про то. Он зовет нас, – Джек наклонил голову и потерся ухом об острое плечо.

      – Кто?

      – Вёлунд. Говорит, чтоб пришли.

      Никуда Алекс идти не собирался. Во-первых, нельзя Крышкину одну оставлять. Во-вторых, кошка запретила покидать Оленьи палаты. В-третьих, Алекс ничего не слышал, а значит, либо завали Джека, либо Джеку вообще примерещилось.

      – Ты и я. Вот дверь, – сказал тот, указывая куда-то за спину Алекса. Алекс повернулся. Дверь и правда была, точнее появлялась трещиной на каменной стене. Трещина ползла, очерчивая прямоугольник, и стальной скобой выросла на нем ручка.

      – Нам велено сидеть.

      – Ну и сиди себе, – ответил Джек и дернул за ручку. Дверь открылась беззвучно. – Если боишься. Только вот страх убивает.

      Глава 2. Вёлунд-кузнец

      С каждым шагом голос, пробравшийся в сон Джека, становился громче. Этот голос походил на урчание старого экскаватора, который изредка появлялся на свалке и елозил по кучам, расковыривая слежавшиеся слои. Пару раз ковш выволакивал огромные блоки и древесные стволы, которые, впрочем, бросал тут же, заставляя наново тонуть в мусорных зыбях. А однажды машина сама провалилась и застряла. Мотор ее ревел, лапа с ковшом дергалась, а рабочий орал песни.

      – Ты туда не вернешься, – сказал Вёлунд на языке, которого Джек не знал, но меж тем понимал распрекрасно.

      – Почему это?

      – Зачем тебе возвращаться? Что там есть?

      – А что есть тут?

      Джек шел, расставив руки. Обе упирались в железные стены, по которым вились узоры золотых и зеленых жил. От них исходило тусклое сияние.

      – Эй! Погоди! Я с тобой!

      Шаги Алекса заполнили узкую щель в межстенье, и на миг Джеку почудилось, что эта щель исчезнет, схлопнется, раздавив их, как букашек.

      – Не ори! – сказал он.

      И Алекс замолчал.

      – Так скажи, чего ради тебе возвращаться? – продолжал допытываться повелитель альвов. – Неужто нравится тебе жить среди мусора? Быть отребьем? Обреченным? Неужто не хочешь иной судьбы?

      – Какой?

      – Спустись. Я расскажу.

      – Я спускаюсь, – Джек обернулся – Алекс держался сзади, сжимая в правой руке тяжелую кость, а в левой – огромный кривоватый нож.