Не все желания должны сбываться. Майя Неверович

я откуда знаю? Но бабку эту сожгли вместе с до-мом. Был здесь долгое время пепел. Не росло ничего, да

      и народ обходил стороной. Говорят, силу свою она так и не потеряла, бабка эта. А потом история забылась, века прошли, христианство на Русь ввезли. И вот решили ме-сто таким образом обезопасить. Только поговаривают…

      – Ага, – ступор первых эмоций уже отпустил, и я не-доверчиво хмыкнула. – Скажи ещё, что бабка жива.

      – Это не я говорю. Только силу она свою в солнечное затмение показывает. Вон, церковь уже не раз то горела, то колокола сами звонить начинали. Все говорят.

      Антон, что-то вспомнив, снял с плеча рюкзак и достал из него толстую тетрадь.

      С видом победителя он показал мне страницу, на ко-торой был изображён круг, видимо, земной шар, непо-нятные вычисления, написанные рукой мальчишки. Я ничего не поняла и пожала плечами.

      – Солнечное затмение будет послезавтра. Ровно три минуты.

      – Какое совпадение, – я засмеялась, – как раз в мой пятнадцатый день рождения.

      Антон смотрел на меня так, будто увидел ту самую бабку из своих бредовых легенд. Он поправил очки.

      – Серьёзно? У тебя послезавтра день рождения?

      – Угу, – я засунула руки в карманы джинсов. – Це-лых пятнадцать лет коту под хвост. Боюсь, и следующие пятнадцать окажутся не продуктивнее.

      – Нельзя быть такой категоричной. Ты после девято-го куда? В технарь или дальше?

      Антон задел больную мозоль и причину вечных ссор в нашей семье. Я прямо увидела, как мама закатила глаза и читает лекции о хлебе насущном, а отчим молча, но от-водя от меня глаза, пьёт чай и время от времени кивает в знак согласия. Про моё увлечение рисованием и мечты стать дизайнером слышать дома никто не хотел.

      «Нравится, рисуй на здоровье, – мама поднимала руки вверх, – но это самодеятельность, детские увлече-ния, не профессия».

      – Понятия не имею, – вслух ответила я однокласс-нику. – Но мне кажется или я уже знаю, куда ты будешь поступать?

      – К сожалению, – он вновь поправил очки, – в этом вопросе мои убеждения идут в разрез родительскими представлениями о моем будущем.

      Я похлопала Антона по плечу.

      – Да ты просто мой сиамский близнец. Только при ро-ждении мне досталась красота, а тебе занудство.

      – Скромность, я так понимаю, тебе не выдали?

      – Не-а, – подмигнула я и пошла вперёд, к зданию старой церкви.

      – А почему двери закрыты? – спросила я на ходу. – У нас в городе церковь только на ночь закрывали.

      – Так она недействующая. Говорю ж, горела не раз. Не любят это место. Реставрируют даже с опаской. Туда лучше не соваться.

      Меня уже захватило любопытство.

      – Ты куда? – немного испуганно спросил Антон, видя, что я не останавливалась.

      Ну нравится мне всё, что связано с фобиями. Любые запреты. Вот сказал Антоха, что в церковь лучше не хо-дить, значит, туда точно нужно попасть.

      – Вика, – он догнал