Упал. Очнулся. Папа!. Янина Логвин

раздался звонок и неожиданно вырвал меня из моей привычной жизни в город, где я родился, и где думал, меня больше ничего не держит. Той жизни, где у Андрея Воронова был собственный бизнес, дом, мать, спортзал, время на нормальные ужин и обед в ресторанах, и где был секс. Да, с деловой партнершей, но мы с Анной неплохо ладили, когда дело касалось постели и не касалось чувств. Она много чего могла предложить.

      А сейчас у меня что? Поесть толком некогда, не говоря уже о том, чтобы с кем-то переспать.

      Хотя с «кем-то» в контексте меня звучит почти нереально. Последнее время я стал слишком разборчив и сух с женским полом. Хотя… кто знает, может, и клюнул бы на Валеркину наживку Нелли Пригожеву, если бы не…

      Если бы не «что»?

      Дверь открылась и в кабинет, за окнами которого уже успело стемнеть, проскользнула моя секретарша. Тихо, стараясь не шуметь, прошла по ковру мимо меня и остановилась возле шкафа.

      На светлом фоне стены тут же образовалось рыжее пятно и притянуло мой взгляд. Не удержав внимание на экране ноутбука, я украдкой бросил его на девушку.

      Петушок пришла полить цветы, как я и просил, и принесла с собой стремянку. Приставив ее к шкафу, сбегала в приемную за лейкой, вернулась, и с опаской покосилась на меня. И только убедившись, что я занят работой, стала забираться наверх.

      Ступенька, еще ступенька. Взобравшись на верхнюю перекладину, Рыжая приподнялась на носочках, оперлась рукой о верхнюю панель шкафа и потянулась лейкой к растениям…

      Выдохнуть получилось не сразу, но зато давление на виски ослабло. Эту часть рабочего дня я любил больше всего. Когда мог не врать себе…

      Петушок была не просто милой. Она была хорошенькой и чертовски уютной молодой женщиной – вкус у Вороновых, похоже, сходился не только в любви к одним и тем же маркам машин и комфортной жизни, но и в симпатиях к слабому полу. Ее присутствие успокаивало, стоило ей войти, и настраивало на работу. Но только ту часть меня, которая касалась бизнеса. А вот мое либидо при ее появлении заставляло сердце учащенно стучать, злиться, вспоминать недобрым словом бывшего хозяина кабинета, и все равно возвращаться к ней взглядом.

      Гибкая талия и округлая попка – мне всегда такие нравились. Прямая строгая юбка весьма аппетитно обтянула зад Петушок и выгодно показала длинные ножки. Интересно, кожа на ее бедрах такая же нежная, как и на запястьях? Или у нее есть места нежнее?..

      Например, на затылке, под густой копной волос, которые она никогда не распускает? Потому что думать о других местах девушки может любой другой кретин, но только не я.

      «Петушок», до чего же глупая фамилия. Совершенно дурацкая! Не дай бог такую нормальному мужику – ведь засмеют так, что легче будет удавиться.

      Замуж, что ли, бы вышла. Да хоть за деда. Была бы Воронова, а не какая-то там… «ку-ка-ре-ку»!

      Я не успел опустить голову, и мы встретились взглядами. Обернувшаяся Петушок внезапно покачнулась, ойкнула и, взмахнув рукой, громко вскрикнула. Лейка полетела вниз, стремянка стала наклоняться… И если