Побег из ада. Валерий Николаевич Ковалев

капустой и безысходностью.

      Осужденных подвели к одной из камер с намалеванным белой краской номером «15» на железной двери. Поставили лицом к стене. Внутренний охранник провернул ключ в замке и отодвинул засов, – пошел по одному!

      Лосев шагнул за порог первым.

      Сделав несколько шагов осмотрелся. Камера с серыми стенами и потолком освещенная двумя лампами, забранными ржавой сеткой, уходила вдаль. По сторонам в два яруса высились нары, оттуда доносились голоса.

      – Майор! Вот так встреча! – раздалось с ближних, и в проход спрыгнул Трибой. Обнялись.

      – Не оправдали? – отстранился.

      – Куда там, – махнул рукой Лосев.– Дали восемь лет, поперли из партии и лишили звания с наградами.

      – М-да, – почесал затылок танкист – Но ты не бери в голову. Я получил десять.

      – Что-то больно много.

      – Да понимаешь, в одной из раздавленных машин, которые тоже отобрали, дрых часовой. Его тоже всмятку. Так что кроме уничтожения военного имущества добавили неумышленное убийство. Ладно, Никола, давай со мной. У нас тут своя компания.

      Влезли на второй ярус.

      Скрестив босые ноги, там сидел его лет скуластый азиат с рысьими глазами и в выцветшем х/б*, рядом лежал, закинув руки за голову, здоровенный моряк в тельняшке. Чуть старше. Позади висели черная фуражка с кителем и еще что-то.

      – Знакомьтесь ребята, мой приятель. Сидели в одной камере на следствии, – похлопал Лосева по плечу Трибой.

      – Моя Василий, – протянул азиат жесткую ладонь.

      – Николай, – пожал ее Лосев.

      – Алексей, – приподнялся моряк. – Держи, краба.

      Положив у стенки вещмешок, Лосев уселся на доски. Разговорились.

      Как оказалось, моряк был мичманом (фамилия Громов) командовал бронекатером. При штурме Бреслау они высаживали десант и поддерживали его огнем с Одера. Когда же крепость пала загуляли и устроили речной круиз. В результате катер налетел на бетонную опору моста и затонул вместе с мотористом.

      – Ну, мне и впаяли семерик*. Чтоб служба раем не казалась, – закончил свой рассказ Громов.

      – Водка надо пить меньше, – назидательно изрек Василий, прихлопнув ползущую по доске вошь.

      – А у тебя что за история? – спросил у него Лосев. – Ты вроде казах?

      – Зачем казах? – сделал обиженное лицо. – Я удэге* с Амура. Слыхал про такой?

      – Как же. Доводилось.

      – Был охотник-промысловик, жил в тайге. Потом вызвали в район. Начальник сказал, иди на войну. Пошел. Служил снайпером, убил много немцев.

      – Так уж и много, – незаметно толкнул Лосева ногой Трибой.

      Удэгеец скосил на него глаза, расстегнул карман гимнастерки и протянул майору сложенный в несколько раз газетный лист.

      Развернул. На серой, вытертой по сгибам бумаге, четкий снимок. Василию с двумя орденами на груди и винтовкой на плече жмет руку генерал. Ниже пара строк, где сообщалось, командующий пятой гвардейской армией генерал-полковник Жадов поздравляет лучшего снайпера, ефрейтора Василия Узалу с очередной