Дневник Эриха Эйке. Часть 1. 1941. Игорь Кульчицкий

не обойтись.

      До Юго-Западной недалеко, и мне хватило 15 или 20 минут, чтобы добраться. Погода была почти весенней, асфальт в основном чист ото льда, снег лежал только на газонах, но все еще невысокая температура не давала ему таять. Я поднимался в горку, к проспекту Вернадского, а слева, за будкой «Макавто» заигрывали друг с другом, скорее всего, студенты. Ребята пытались поймать девчонок, те со смехом отбегали, уворачиваясь. Яркая их одежда настолько контрастировала с черными, коричневыми и просто мрачными тонами одежды основной массы спешащих куда-то людей, серо-матовым небом, что казалось – эти ребята нарисованные, не настоящие в этом городе. Когда я подошел к «Шоколаднице», один из парней наконец-то поймал девушку, обнял ее, а та, громко смеясь, делала вид, что вырывается.

      В дальнем углу кафе я заметил свободный столик – удобное место для приватной беседы. Часы показывали без 10 минут полдень. Бросив портфель на соседний стул, я достал телефон, пачку сигарет и зажигалку.

      – Будете что-нибудь заказывать? – девушка с восточной внешностью положила на столик меню.

      – Капучино, пожалуй…

      – Стандартный? С корицей, карамелью?

      – С корицей. И пепельницу принесите, пожалуйста.

      Повторив заказ, она удалилась.

      Я закурил и осмотрел зал. Маловато как-то посетителей. Обычно здесь почти все места заняты. Может, потому что сегодня суббота – народ разъехался из города, может, поэтому?

      Входная дверь открылась, и на пороге появился невысокий мужчина, лет шестидесяти, с сумкой для ноутбука через плечо, в черном пальто, шапке-ушанке (странно, на улице совсем не холодно), с шарфом, повязанным петлей на шее. Он оглядел зал, увидел меня и начал присматриваться. Я поднял руку, кивнул. Рассеяно поздоровавшись с официантами, мужчина подошел к столику и спросил:

      – Вы Игорь?

      – Да. А вы, как я понимаю, Сергей Николаевич.

      – Точно, – снимая пальто, он огляделся в поисках вешалки.

      – Положите рядом, на свободное место, – сказал я. – Вешалка почти у входа – это неудобно.

      – Согласен, – произнес он задумчиво и, выдержав небольшую паузу, положил пальто.

      – Что желаете?

      – Чай. Здесь же подают чай?

      – Конечно, – я сделал знак официантке, – какой чай предпочитаете?

      – С лимоном, если можно.

      Девушка подошла к нам, доставая блокнот и ручку.

      – К моему капучино еще чай с лимоном, будьте добры… И пепельницу я просил…

      Посмотрев на кончик сигареты, на котором повис почти полуторасантиметровый пепел, я спросил Сергея Николаевича:

      – Вы курите?

      – Покуриваю. Трубкой балуюсь. Табак трубочный, знаете ли, сейчас очень хорош…

      – Вне всяких сомнений. Я сам одно время грешил.

      – Кстати, – он достал из сумки предмет, завернутый в плотную бумагу, – вот ваша книга.

      Я взял пакет и развернул упаковку. «Hans Kissel. Die Katastrophe in Rumanien, 1944». Серый картон обложки с красной вертикальной полосой и матерчатым переплетом. Darmstadt, 1964. Электронная