Мухи с одной помойки. Артур Вадалеев

неожиданно сказал Гордеев. – А второе всегда выглядит ужасно, но чаще всего очень даже съедобно. Может ли это что-нибудь значить?

      – А что ты хотел от комплексного в серьезной бюджетной организации? – усмехнулся Песуков.

      – Супы так себе, бывают и хуже, – отозвался Разбегаев. – Я за такие иногда не плачу. Говорю, занесу позже, и да пошли они. Ты к чему это?

      – К тому, что все вокруг неправильно и через жопу, извините, за мой акцент. Странно как-то все. Неправдоподобно как-то.

      – Когда через жопу, очень даже правдоподобно, – сказал Разбегаев и засмеялся так, что изо рта вылетели хлебные крошки. – Ой!

      Чувина отталкивающе улыбнулась.

      – Вот что ты вчера делал? – спросил Гордеев.

      – Дома был, с семьей.

      – А точнее?

      – Да хрен знает. Телек смотрели, всякая мелочевка по дому, дети время от времени бесили. Ничего особенного, обычный выходной.

      – И у меня также, все в общих чертах и шаблонно. И так каждый день. Работу почему-то хорошо помню, а остальное не очень.

      – Ну и что? – спросил Песуков. – Жизнь она такая. Хорошо еще, что я в разводе. Лично я вчера ездил в автосервис – замерз, как бездомная псина. По необходимости ездил! Зажигание забарахлило. Это к вопросу о шаблонности.

      – Это не кажется существенным, – философски заметил Гордеев. – Ну, не знаю. Что-то здесь не то. Эти все работники, которые толпами ходят туда-сюда по коридорам, как статисты какие-то, шум только создают. Здрасьте, до свидания, как дела, нормально, хи-хи, ха-ха. Смотрели «Шоу Трумена»?

      – Ой, давай только не будем опять вот это вот все, ладно? – требовательно попросил Песуков.

      Чувина допила компот, быстро и украдкой прополоскала зубы, затем глотнула.

      – Вы, Степан Валерьевич, случайно не ударились в буддизм? – спросила она. – Мир этот майя, иллюзия. Плюньте вы на эту запись. Это возмутительно, но бред больного человека. Какой-то идиотский розыгрыш. Не думала, что вы настолько податливый.

      – Я не податливый. Но ведь это реально из ряда вон выходящее, а не какое-то зажигание!

      – По барабану. – Разбегаев подавил икоту. – Я уже начал забывать об этом, а ты зачем-то напомнил.

      После обеда в курилку, где уже в кресле сидел Живолгин, перешли двое. Почти всю сигарету курили молча. Живолгин иногда косо посматривал на коллег, Песуков тренировался запускать дымные кольца, а Разбегаев с кем-то переписывался в смартфоне. Сидеть в кресле и на мягком диване было очень удобно, да и журнальчики всегда можно полистать, поэтому быстро уходить из курилки никогда не хотелось. Наконец, не прикрывая рта, Живолгин болезненно откашлялся и спросил:

      – Все согласны, что директор мудак?

      – Гордеев твой любимый тоже поплыл, – ответил Песуков.

      – Что этот придурок выкинул?

      – После записи усомнился в реальности происходящего.

      Живолгин едва не выматерился, закурил снова.

      – Вот куда ему такая должность? Идиот, – сказал он. – Но черт-то с ним. Я о том, мог ли Овалов сам все это подстроить?

      Песуков