Призвание – писатель. Том 2. Сборник

от капитана Трухина.

      Командор изобразил кислую улыбку. Щелкнув каблуками, Сергей подошел к столу.

      – Впрочем, к делу это не относится, – продолжил он уже совсем другим голосом. – Как один из ваших охранников, с сегодняшнего утра я не подлежу ни личному обыску, ни сдаче оружия, поднимаясь в ваш кабинет. Спасибо.

      Одним движением смахнув здоровенную стопку бумаги, он уселся прямо на командорский стол.

      – Что-о?!! – взревел командор, не веря собственным глазам. – Да ты понимаешь, что я с тобой сделаю?!

      – Понимаю. – Сергей поставил перед ним ручную гранату. – А вот объяснительная. – И положил рядом металлическое колечко.

      На мгновение командор застыл, словно бы отказываясь верить в реальность происходящего, затем сипло завизжал и попытался нырнуть куда-то вниз.

      – Ну, – спросил Сергей, вытаскивая его за шиворот обратно и брякая лицом о крышку стола рядом с шипящей и дымящейся гранатой, – что ты теперь скажешь? Свобода есть сила, или…

      Договорить ему не дали. Последнее, что он увидел, это распахнувшуюся дверь и вбегающего в кабинет майора с тремя вооруженными пехотинцами. Затем сработал детонатор…

      …Они сидели на холме, потягивая холодное пиво. Рабочий день закончился, Котлован остался внизу. Пришло время отдохнуть и расслабиться.

      – Устал я от всего этого, – сказал Сергей. – Честное слово, хоть в петлю лезь. Только и это не поможет. Лимит, брат, лимит.

      – Ты о чем? – поинтересовался Степан Игнатьевич, открывая вторую банку. – Про работу или так, об этих своих… «пертурбациях»?

      Он хихикнул, довольный, что сумел ввернуть забавное словечко.

      – Да обо всем, Игнатьич. И о том и об этом. Тошно мне, понимаешь? Тошно. Свободы хочу, а свободы нету. Ни там, ни тут, нигде!

      – Постой, – Степан Игнатьевич отхлебнул и, сладко зажмурившись, почмокал губами, – а чем тебе у нас-то плохо? Кто здесь тебя ущемляет? Командира над тобой никакого нет, на мнения твои тоже никто посягать не собирается. Права у всех одинаковые. Чем не свобода? Не согласен ты с чем-то, не устраивает тебя что-то, так говори об этом открыто. Борись, отстаивай свою точку зрения. Правительство-то выбираем мы, а значит, от нас все и зависит. Разве не так?

      Он сделал еще один большой глоток и удовлетворенно хмыкнул.

      – Нет, Игнатьич, не так. Кто это «мы»? Ты, я?.. То, что решается у вас здесь всё при помощи референдума, так это еще далеко не свобода, понимаешь? Взять хотя бы этот проклятущий Котлован. Тридцать процентов проголосовали против, десять вообще на голосование не явились, ну и что с того? А работают все! Большинство решило, и точка. Большинство всегда право. Безличное большинство – распорядитель, а ты, жалкий индивид, никто. Козявка! Хочешь жить, подчиняйся большинству, а не хочешь подчиняться, оно тебя заставит. Растопчет, выкинет вон! – Сергей встал. Смяв пустую жестянку, он размахнулся и швырнул ее далеко вниз. – Да и это не все. Большинство само по себе ничего не решает. Оно только выбирает тех, кто им будет командовать, кто станет