Цветок для Тьмы. Лана Мур

своим слугам, – в голосе хайлорда прорываются хриплые рычащие интонации. Затем он выдыхает, словно пытается успокоиться, и осторожно берет прядь моих волос.

      Скользит по ним подушечками, пропускает между пальцев, гладит?..

      – Ты ведь из храма Ашты? – темнота из-под капюшона заглядывает мне в глаза, пронзает насквозь. Все, что могу сделать, это кивнуть. – Я видел тебя. Ты сидела улице и что-то делала с травой.

      Воспоминания ослепляют вспышкой – да, незнакомец появился в храме именно тогда, когда я, все еще облепленная мокрым платьем после ритуального танца, из любопытства осталась перебирать стебли, а не пошла с сестрами в комнаты. Значит, я не ошиблась. Именно этот мужчина стоит сейчас передо мной… Пугает. Только, почему жрица называла его «сиятельный»?

      Капюшон вздрагивает, будто хайлорд осматривает меня с головы до ног.

      – Я тебя не смущаю? – интересуется он.

      – Нет, ваше светлейшество. Чем вы можете меня смутить? – оцепеневшие губы плохо слушаются, но я стараюсь говорить ровно и четко, как и полагается дочери Ашты.

      – Я видел тебя почти голой.

      – Такими мы приходим в этот мир. Наготы не стоит стыдиться, – отвечаю, как учила верховная жрица.

      Из-под капюшона раздается тихий вздох. Хайлорд приближается еще на полшага, оказывается прямо передо мной и опирается руками о стену. Нависает, подавляя своей мощью.

      – Тогда почему во дворе крепости ты пыталась прикрыть оголенное плечо?

      Неужели бездарная дочь Ашты удостоилась внимания самого хайлорда?

      – Это другое, – вздыхаю я. – Свадебный наряд, – взмахом руки указываю на порядком потрепанное платье. – имеет право снимать только муж.

      Хайлод молчит. Тишина сгущается, давит на плечи, сжимает горло. Становится трудно дышать. Грудь разрывается от недостатка воздуха. Я чем-то разозлила хайлорда, и сейчас он меня наказывает? А, может, и убивает. Говорить не могу, поэтому только мысленно молюсь Аште и прошу прощения за собственное бессилие.

      – Извини, немного не сдержался, – раздается прохладный голос, и давление ослабевает. – Ты собиралась замуж?

      – Да.

      Снова молчание, но на это раз не такое давящее, оно даже будто бы искрится. Колебание капюшона, словно хайлорд встряхивает головой

      – А если не жених, то сама можешь снять?

      – Да.

      – То есть, если я попрошу тебя раздеться, ты разденешься? – спрашивает хайлорд с чуть усилившейся хрипотцой.

      – Если вам будет угодно, но это ничего не даст, – грустно отвечаю я.

      – Ты о чем?

      – Я не получила силу Ашты. Я ничего не могу.

      Руки, а потом плечи хайлорда вздрагивают. Он отталкивается от стены, отступает, и из-под капюшона раздаются хриплые рваные звуки. Я не сразу понимаю, что это смех.

      – То есть ты… Ты готова раздеться прямо сейчас для ритуального танца и печалишься только о том, что не обрела силу? Правда?

      Я растерянно моргаю. Что может быть веселого в отсутствии силы? Я же недостойная дочь Ашты. Наверное, поэтому она меня и наказывает.

      Хайлорд