Фунгус. Альберт Санчес Пиньоль

обнаружил в своей холодной и серой пещере чудовищный гриб. Монстр пристально смотрел на него одним глазом, в другой глазнице торчал нож. Солнце взошло, но в сумраке пещеры контуры гриба были едва различимы на фоне неровных каменных стен.

      «Х-ах!» – сдавленно вскрикнул Хик-Хик, точно бельчонок, попавший в ловушку. Трудно представить себе более беззащитное положение: он лежал навзничь и не мог даже поднять голову – волосы на затылке прилипли к запекшейся луже его собственной крови. Бедняга к тому же оказался заперт в каменном мешке, выход из которого преграждало отвратительное создание. «Х-ах!» Машинально он потянулся за кочергой, лежавшей у печки, и выставил, словно шпагу, этот тонкий металлический прут в сторону чудовища. Дрова в печи уже не потрескивали, огонь потух несколько часов назад. Тишину нарушало только дыхание Хик-Хика и его отчаянное постанывание: «Х-ах, х-ах!»

      Одно только утешало: гриб не пожелал воспользоваться его ночным беспамятством и прикончить его. Чудовище стояло так неподвижно, что казалось творением сумасшедшего чучельника. Его туловище и конечности, сплетенные из корней разной толщины, сливались в темноте с неровностями скалы. Гриб замер и не издавал ни звука. Хик-Хик оказался в крошечной каменной ловушке, а выход из нее преграждало чудовище. Единственным же оружием была жалкая кочерга.

      Минуты текли бесконечно долго, но оба оставались на своих местах: гриб замер, Хик-Хик грозил ему кочергой, зажатой в вытянутой руке, и при этом пыхтел, словно задыхался. Что делать дальше, он не знал.

      Свободной рукой бедняга ощупал рану на затылке. Крови он потерял порядочно, свидетельством тому служила липкая красная лужа на полу. Дело дрянь. Но жалеть себя не стоило – и Хик-Хик поднял кочергу чуть выше, угрожая чудовищу. Через некоторое время вытянутая вверх рука стала побаливать. По большому счету защищаться от гриба смысла не имело: ночью монстру ничто не мешало его убить, но он остался жив. В этом заключался какой-то смысл. Хик-Хик медленно, очень медленно и осторожно, опустил кочергу, на что чудовище никак не отреагировало. В углублении стены, служившем полкой, хозяин кауны увидел кисет, достал табак и бумагу и скрутил папиросу. Ему хотелось обдумать происходящее, он устроился на матрасе и закурил, не сводя глаз с монстра, который тоже его рассматривал.

      Желтая жидкость, сочившаяся из раненого глаза, запеклась, вокруг ножа образовалась гноящаяся корка. Второй глаз не пострадал и смотрел прямо на Хик-Хика. Черная точка зрачка плавала в янтарном озерце жидкости. Этот желтый глаз, по форме напоминавший орех, был отвратителен. Он не имел век, и это было самое неприятное. Хик-Хик вздрогнул от омерзения, потушил папиросу и растоптал окурок. А когда дым улетучился, заметил, что запах табака сменился крепким, дурманящим ароматом леса. Ему показалось, что дело не только в обонянии: в воздухе что-то вибрировало и разливалось – описать свои ощущения лучше он не мог.

      С величайшей осторожностью Хик-Хик приблизился к грибу, чтобы рассмотреть его получше в полумраке пещеры, и даже осмелился провести