Возвращение. Геннадий Владимирович Ищенко

Честное слово, не заметил звонка! Но целоваться не будем: по тебе сразу всё видно. Я сейчас уеду с гостями, а вечером к тебе прибегу. Заодно познакомишь с родителями, а то я только видел их издали. А сейчас иди в класс и постарайся даже намёком не выдать то, о чём теперь знаешь.

      Я не догадался позвонить маме из учительской, это сделал директор, поэтому, когда мы подъехали к дому, отец уже был в квартире и помогал маме готовить стол к приёму гостей. На этот раз я настоял, чтобы водитель пошёл вместе с нами.

      – Вас как зовут? – спросил я его. – Сергеем Александровичем? Ну а я Геннадий. Незачем вам мёрзнуть, пойдёмте в квартиру. Вашу машину никто не угонит.

      В квартиру он пошёл, но перед этим запер дверцы. Мама редко готовила на один день, и всем хватило обеда, к которому Валентин добавил привезённые из Минска пирожные. После того как поели, родителей с полчаса мучили вопросами обо мне, а я должен был всё это слушать. Ничего, я отыгрался потом, когда меня попросили взять гитару. Отыгрался в прямом и в переносном смысле. Песню «Песняров» разучил уже полностью.

      – Песни партизан, алая заря, молодость моя, Белоруссия! – допел я, и установилась мёртвая тишина.

      – Что это было? – минуту спустя спросил Валентин.

      – Да, ты нам такого не пел, – сказала мама. – Хотя, кажется, наигрывал что-то похожее.

      – Естественно, – пожал я плечами. – Это моя новая песня.

      – Так ты сочинил стихи и музыку? – поразилась Лиса.

      – А что в этом такого? – сделал я удивлённое лицо. – Оно как-то само сочинялось.

      – А что там было про детей? – опять спросила Лиса. – Какое-то название…

      – Хатынь? Это небольшая белорусская деревня, которую фашисты сожгли вместе с жителями, – объяснил я. – Вот где я о ней вычитал, сейчас не вспомню. Кажется, в какой-то старой газете.

      Гости выглядели растерянными, да и отец с матерью были не лучше, поэтому появление Тани было как нельзя кстати. Лиса сразу же ушла с сестрой в её комнату брать интервью, а Валентин начал допытываться, что у меня есть в репертуаре. Я сыграл ему «Вот так и живём», с учётом прошлого опыта стараясь не вкладывать в пение душу. Когда Лиса оставила в покое голодную сестру, ей с Валентином показали мои фотографии, после чего они попрощались и уехали.

      – Ты поразил меня этой песней! – сказала мама. – Не подозревала в тебе таких талантов!

      – А что он ещё выкинул? – спросила сестра.

      – Написал новую песню, – ответила мама, – и спел нам. Песня просто замечательная! А почему ты сказала «ещё»?

      – Об этом сейчас шумит вся школа! Знаешь, что он сделал? Корреспондентам отдали на растерзание седьмой класс, а он туда зашёл, забрал свою Люсю и всё время ворковал с ней в коридоре, наплевав и на нас, и на учителей. Сама видела их вдвоём, когда прозвенел звонок. Стоят рядышком и смотрят друг на друга! Был бы кто-нибудь другой, его родителей вызвали бы к директору, а с него всё как с гуся вода.

      – Неужели правда? – не поверила мама.

      – А что в этом такого? – пожал я плечами. –