Отец (не) моего ребенка. Ольга Висмут

навострив уши.

      – И как она тебе? – спрашивает незнакомый женский голос.

      – А что мне? Главное, чтобы хозяйке понравилась. Иначе Эльвира житья ей не даст.

      А это точно Надежда! Интересно, с кем это она меня обсуждает?

      На цыпочках приближаюсь к арке и аккуратно выглядываю из-за угла.

      Это столовая. Огромное помещение, центр которого занимает длинный черный, отполированный до блеска стол. Вдоль стола стоят стулья с высокими спинками, тоже черные. Но у каждого темно-красное, как кровь, бархатное сиденье.

      Надежда и еще одна женщина, в таком же форменном платье, раскладывают на столе белоснежные льняные салфетки и сверкающие приборы. Не удивлюсь, если эти вилки и ножи сделаны из серебра.

      – Ты преувеличиваешь, – говорит незнакомка, – она же носит ее ребенка.

      – А еще ребенка ее мужа! Вот как можно жить под одной крышей стой, кто беременна от твоего мужа?

      – Ох, нам причуды хозяев не понять. К тому же ей ведь делали ЭКО.

      – Мало ли что ей там делали…

      Ее прерывает шорох двери, которую я не заметила. В столовой появляется сама Эльвира: строгая, холодная и элегантная до зубовного скрежета.

      – Поставьте еще один прибор, – говорит она ровным тоном. – Владимир Данилович вернулся.

      Пока прислуга радуется, Эля уходит, а я недоумеваю: что еще за Владимир Данилович? Гость? Тогда почему «вернулся», а не «приехал»? Так обычно говорят о членах семьи, живущих с тобой в одном доме.

      Но какая мне разница, что это за Данилович? Мне надо с телефоном проблему решить!

      Выхожу из своего укрытия и уверенным шагом направляюсь к Надежде.

      Та стоит ко мне спиной, а вот ее товарка сразу замечает меня:

      – Простите…

      – Добрый день, – чуть натянуто улыбаюсь и показываю телефон, – у меня возникла проблема. Эльвира сказала, я могу обращаться за помощью к слугам.

      Женщины переглядываются.

      – А что случилось? – спрашивает Надежда.

      – Мне нужно позвонить, а сеть не ловит.

      – А… так в гостиной есть стационарный телефон. Вы можете звонить с него, только… – она мнется.

      – Что «только»?

      – Он прослушивается службой безопасности, и все разговоры записываются.

      – Ничего себе… – потрясенно хлопаю ресницами.

      Это я что, в гнездо каких-то крутых мафиози попала? Что-то мне здесь уже неуютно…

      – Идемте, я вас провожу, – Надежда указывает на двери, в которые вышла Эльвира.

      Я, все еще пребывая в шоке, киваю.

      Мы выходим в помещение поменьше. Здесь стоят диваны с высокими спинками и кресла с гнутыми ножками. Вся оббивка на них и гардины на окнах – изумрудного цвета. Окна плотно зашторены, из-за чего в комнате царит полумрак.

      – Вот телефон, – Надежда указывает на кофейный столик из цельного куска малахита. – Будьте с ним аккуратны, это эксклюзивная вещь.

      Я хлопаю ресницами, разглядывая чудо-прибор. Это радиотелефон с базой, но, судя по внешнему виду, он сделан из золота. Даже в руки брать страшно!

      Снимаю