Вечер и утро. Кен Фоллетт

я не ужинал, а с утра мне дали крохотную миску каши. Естественно, я не наелся.

      – Мне-то что с того?

      – Тогда не проси меня больше о помощи, неблагодарная тварь!

      – Плуг почти готов. Вали обратно в таверну, не то к обеду опоздаешь.

      – Там одни крохи опять будут.

      Эдбальд всегда был спокойнее Эрмана.

      – Понимаешь, Эдгар, – проговорил он, – Квенбург в тягости, ей нужно больше еды.

      Эдгар заметил промелькнувшую на лице Квенбург ухмылку, и это рассердило его пуще прежнего.

      – Так ешь меньше сам, Эдбальд, и не попрекай меня. Это ведь не от меня она понесла. – Он помолчал и тихо прибавил: – Слава Всевышнему.

      Эрман, Эдбальд и Квенбург завопили одновременно. Матушка хлопнула в ладоши, и все притихли.

      – Поясни-ка, Эдгар, что значит, что в таверне мало еды? Уж Дренг может себе позволить питаться обильно.

      – Дренг человек богатый, но подлый.

      – Тебя накормили завтраком.

      – Ага, малюсенькая миска каши. Ему с ветчиной, а всем остальным – шиш.

      – А вчера вечером ты ужинал?

      – Нет. Я вернулся из Оутенхэма поздно вечером. Дренг сказал, что еды не осталось.

      Матушка нахмурилась.

      – Ешь сколько захочешь, сынок. А вы трое впредь запомните крепко-накрепко, что своих я всегда накормлю в своем доме.

      Эдгар доел третий кусок хлеба.

      Эрман угрюмо молчал, но Эдбальд осмелился спросить:

      – Как часто нам придется кормить Эдгара, если Дренг его голодом морит?

      – Нечасто, – заверила матушка. – С Дренгом я разберусь.

* * *

      Остаток дня Эдгар гадал, как матушка выполнит свою угрозу разобраться с Дренгом. Да, она женщина находчивая и отважная, но Дренг – человек могущественный. Эдгар не боялся драки с ним – Дренг колотил женщин, а не мужчин, – но этот стервец помыкал всеми в своем доме, был мужем Лив и Этель, хозяином Блод и нанимателем Эдгара. По влиянию в маленькой деревушке он уступал только своему брату-настоятелю, то есть, по сути, мог творить почти все, что взбредет ему на ум. Ссориться с таким человеком было бы неразумно.

      Понедельник начался как любой другой будний день. Блод пошла за водой, а Этель приготовила кашу. Эдгар было приступил к завтраку – смех один, а не завтрак, – и тут в таверну ворвалась Квенбург, вся красная от ярости. Обвиняюще ткнула пальцем в Эдгара и крикнула:

      – Твоя мать – старая ведьма!

      Эдгар догадался, что случилось что-то для него приятное.

      – Я и сам порой так думаю, – добродушно ответил он. – А перед тобой она чем провинилась?

      – Она хочет уморить меня голодом! Сказала, что теперь поутру мне положена всего одна миска каши!

      Эдгар поспешил спрятать ухмылку, чтобы не выдать себя.

      Дренг произнес тоном человека, принадлежащего к сильным мира сего:

      – Она не посмеет так обращаться с моей дочерью.

      – Уже посмела! Только что!

      – Как она это объяснила?

      – Сказала, что не собирается кормить меня лучше, чем ты кормишь Эдгара.

      Дренг