Атаман. Воевода. Новая Орда. Крестовый поход. Александр Прозоров

тоненькой, блестевшей в лучах проникающего сквозь щели сарая солнышка, струной стекала слюна.

      – А ты, парень, однако, садист.

      Бум! Короткий свинг слева – в челюсть. Онисим где сидел, там и лег.

      Вожников, присев рядом, вытащил из-за пояса нож – девчонка что-то гневно закричала, типа «фашистский выкормыш» или что-то вроде того. Имела право, наверное, так ругаться, натерпелась…

      Быстро освободив пленницу, Вожников распахнул дверь:

      – Беги!

      Девчонка непонимающе хлопнула глазами. Красивая…

      – Беги, говорю, дура! Вон дубрава… давай.

      Сказал и вышел, не оборачиваясь. И в последний момент вспомнил про оставленное в сарае копье… и про Онисима Морду. Повернулся…

      Пришедшая, похоже, в себя девчонка пронеслась мимо с быстротою и ловкостью белки, лихо перемахнула через плетень… только ее и видели. Хм… значит, не дура, народную героиню из себя строить не стала и песню «замучен тяжелой неволей» про нее не споют.

      Кстати, как там этот черт?

      Проводив глазами беглянку, Егор заглянул в сарай: копье так и валялось, как и ватажник… последний, правда, стонал.

      – Ну, значит, оклемается… гм… маркиз де Сад чертов.

      Миновав двор, молодой человек зашагал к кучковавшимся у плетня ватажникам, деловито разбиравшим добычу. К ним подскочил и Никитушка Кривонос, на этот раз, правда, не с гусем, а с уткой. Вот ведь проглот, что – так жрать хочется?

      – Тебя, Купи Веник, легче пришибить, чем прокормить, – подойдя ближе, пошутил молодой человек.

      Ватажники весело рассмеялись, вполне довольные и собой, и своим удачливым атаманом. Вернулись к своим с песнями:

      Эх, да славный молодец Илья!

      Илейко Муромец – ха-ха!

      Атаман тоже подпевал, только вполголоса:

      Комбат, батяня, батяня комбат!

      А что, хорошая песня. В данном случае очень даже уместная.

      – Егор, ударишь со своими людьми вот сюда, видишь, где у них вторая мечеть.

      – Ага, вижу, – склонился молодой атаман. – А которая первая?

      – Вот этот серый камушек.

      Микифор Око терпеливо ткнул прутиком в схему, самолично начерченную им на желтом речном песочке. Здесь, на широком плесе, собрались все ватажные командиры, которых Вожников, в зависимости от важности и боевого веса – сиречь количества сабель – про себя именовал «майорами», «капитанами» и «лейтенантами», сам же головной атаман считался вроде как «полковником», а то и «генерал-майором», последнее было бы даже ближе к истине.

      Сам же Егор, судя по отношению к нему всех других атаманов, соответствовал сейчас чину капитана, как по количеству подчиненных ему людей, так и по качеству проводимых операций – тех же реквизиций, пока только ими и занимались. Практически все действия молодого атамана проходили на редкость удачно, пусть даже, взятые по отдельности, и не приносили такого дохода, как лихие набеги остальных ватажных вождей – Вожников никогда не брал последнее и, продемонстрировав свою силу, сразу