Вечный эскорт. Саша Кругосветов

он эту пластику, добавлял, исправлял, совершенствовал. Он так это видит, самопальный сексолог, замаскированный социопат, этим он грезит, этим заполняет свою жизнь, мерзавец, тешит больное воображение, эксгибиционист хренов. Типа: «Я все знаю про это, пжалте ко мне на консультацию, не волнуйтесь, я все объясню!» Почему мужики, которые сами не могут получить удовлетворения и женщине ничего дать не могут, подвизаются консультантами-сексологами? Делают важный вид, расспрашивают, советуют, объясняют. Слепые поводыри слепых!

      Эротика – комиссионка для незатейливых холостяков и маньяков.

      «Вот так так… Следует, однако, признаться, – несколько отстраненно размышлял Герман, – скульптуры исполнены мастерски. Тонированный фарфор… Идеальная имитация светящейся кожи, бледно-розовых рта и сосков, разноцветных камешков объемного лака ногтей, перепутья жизненных обстоятельств, средоточий желаний. Волосы, брови, ресницы – все как у живого человека. И как ему удалось? Оторопь берет – полное ощущение, что перед тобой живая женщина, только маленькая. Похоже на тот фильм, где героя соблазняла крошечная уродка. Б-р-р-р!»

      Натурщицы во все времена были не только моделями, но и предметом вожделения художников.

      Вспомнилась огромная московская выставка. Милая девушка с детским лицом, Катя, кажется, пела рэп и запросто выдавала замечательные рифмы, вроде «двойной лояльности – вдвоем рояль нести» или «инопланетянин – и на план не тянет».

      Катя явно понравилась «Стренджеру Бездны». Однако потом произошла непонятная сцена. Участники выставки обернулись на дикий вопль Алика, увидели, как он внезапно вскочил и схватил Катю за горло. Девушка испугалась, побледнела, на пол посыпались цветные стекляшки порванного ожерелья. «Сама виновата, не надо было меня провоцировать», – объяснил он окружающим и как ни в чем не бывало вернулся к своему столу. Потирая придавленную шею, Катя собирала, словно осколки своей жизни, рассыпавшуюся бижутерию. «Ты что творишь, ветеринар хренов, совсем на голову больной?» – спросил художник Потаповский.

      Алик же прошептал ему: «Я убью вас, Дмитрий Владимирович, вы даже не заметите, как я вас убью. Потому что я смертник, и терять мне нечего. Подавайте в суд, если хотите, и живые позавидуют мертвым! До встречи в аду». «Сделай милость, дурачок, я не против», – добродушно отшутился Потаповский.

      Сотрудники и посетители Продюсерского центра не раз становились свидетелями эпатажного поведения Алика. Тем не менее временами он бывал довольно рассудительным и серьезным. Хорошо ориентировался в медицине и биологии, неплохо разбирался в литературе и кинематографе.

      Герман еще раз прокрутил в голове тот скандальный эпизод на выставке.

      «Как чувствовал: не надо было встречаться с ветеринаром. Зашел узнать об общей знакомой, а он погрузил меня, словно муху в варенье, в проблемы своего либидо. Это же Ана, моя Ана, а тут какой-то, с позволения сказать, „сексолог“ мусолит ее потными руками, кисточкой гладит, бесконечно касается