Вечный эскорт. Саша Кругосветов

допытывался Алик.

      – Умерла. Или ку-ку на Канатчиковой даче. Может, и замуж вышла. Просто вышла замуж и утихомирилась. Думаю, она давно уже в Москве, живет где-нибудь рядом, на соседней улице, например.

      – Нет, этого просто никак не может быть, – Алик покачал головой. – Я ведь все пешком да пешком. Не люблю транспорт. И кручусь как раз в тех местах, где Анастасия раньше жила, где работала. Прохожу мимо ресторанов и кафе, которые она любила. Я наблюдательный, смотрю, кто в такси садится, кто из машины выходит. Если б вернулась, обязательно ее встретил бы. Два года хожу по улицам и думаю, как бы не проглядеть кое-кого. Вот увижу на улице дылду с непокрытой головой и стремительной походкой, невольно задаю сам себе сакраментальный вопрос. Да нет, будь она в Москве, я бы знал, точняк знал бы. Встретились бы. Или кто-нибудь сказал. Миша Векшин знал бы, Оралов с Конвента аниматоров или Балхашский тоже знали бы, они всегда в курсе. Кто-нибудь из сценаристов или писателей… Так что нет ее в Москве, это точно.

      Отсутствие присутствия невозможно не заметить! Ветеринары тоже бывают мыслителями…

      Он взглянул в лицо Германа, словно спрашивая: «Ты меня еще слушаешь?»

      – Тебе кажется, я немного того? – спросил Алик после некоторой паузы.

      – Не знал я, что ты ее так сильно любишь, – ответил Герман и тут же пожалел об этом. Алик смутился, собрал и засунул фотографии в ящик стола. Гость нарочито взглянул на часы, но хозяин буквально вцепился в его рукав.

      – Постой, выслушай меня. Многие не испытали в жизни настоящей любви и даже не представляют, насколько их обокрали (интересно, о ком он говорит, о мужчинах или о женщинах?). По закону равновесия природа компенсировала им это карьерой, другими мужчинами (все-таки о женщинах!), еще чем-то… Но любовь – особый дар, доступный немногим, доступный только избранным. Вы всё поставили на одну доску: желание, влюбленность, привязанность и любовь, полагая, что между ними нет никакой разницы. Можете думать и дальше в этом направлении.

      После некоторой паузы Алик продолжил:

      – «Застал ее в номере чернокожего сомелье!» Сволочь этот твой Мелихов! Ну никак не может этого быть. Наверное, я действительно любил ее. Не то чтобы хотел с ней… Думал о ней, но не в таком смысле. Честное слово. Нельзя сказать, что я вообще об этом не думаю. Чем дальше, тем больше подобные дела у меня на уме крутятся. Когда был мальчишкой, меня это, кстати, занимало гораздо меньше. А теперь думаю и думаю, причем именно о всяком таком. И самым доскональным образом.

      Ужас какой-то. Чем старше, тем в большей степени. И это постоянно давит на мозги, давит и давит.

      Анастасия, Настя, наст, на который ступаешь, рискуя оступиться и утонуть…

      – Ну и как ты выходишь из положения? В прессе появляются сообщения, что какой-то старик приставал к малолетке, другой показывал свое хозяйство прохожим… Думаю, это как раз от таких мыслей – берегись, Алик!

      – Все шутишь… Я в порядке, Герман, со мной ничего такого не случится. Не может случиться. Потому что есть Омина, мигрантка из Ургенча.