Крест, орел и полумесяц. Обманчивый рай. Дмитрий Ольшанский

условиях.

      – Что это за условия?

      – Первое, – произнесла Феофано. – Я должна порвать со старым миром. С теми, кого я знала и любила…

      Она посмотрела на меня, и голос ее заметно дрогнул.

      – Второе, я должна была навсегда покинуть Патры и начать новую жизнь, вдали от родного дома.

      – Неужели отец согласился на это? – не мог поверить я.

      – У него не было иного выбора, – пожала плечами Феофано. – Либо расстаться на неопределенный срок, либо потерять меня навсегда.

      Воцарившееся молчание было еще более тягостным.

      – Ты хочешь знать, что было дальше? – осведомилась девушка.

      Мне уже не хотелось, однако, переборов себя, я все-таки кивнул.

      – Около года я провела в далеких краях, о которых ничего не могу тебе рассказать, так как мне было запрещено покидать башню, в которой я заперта вместе со своей служанкой и тем самым лекарем, что взялся исцелить меня. Днями и ночами он готовил мне различные снадобья, от которых начинались видения, а потом бросало то в холод, то в жар. Он окуривал комнату благовониями и травами, после которых ко мне приходили зловещие сны. Все это повторялось снова и снова. Так прошел месяц, за ним другой. Я и не заметила, как болезнь отступила, однако мое затворничество на этом не закончилось.

      Феофано взглянула на меня умоляющими глазами.

      – На этом все, Георгий! – сказала она. – Не спрашивай меня больше ни о чем. Умоляю!

      Я видел страдания и муки, затаившиеся в глубине ее глаз, и хотя любопытство все еще терзало мою душу, я постарался направить его несколько в другое русло.

      – Но ведь ты вернулась, – обратился я к ней. – Что произошло? Почему именно сейчас?

      Этого вопроса Феофано явно ожидала.

      – Я вернулась за тобой! – прошептала она, и глаза девушки при этих словах засияли, словно жемчужины. – Уедем вместе?

      – Уехать? – предложение показалось мне безумным. – Но куда?

      – Куда угодно! – Феофано прильнула ко мне всем телом. Почувствовав ее тепло, мое сердце бешено заколотилось. – У меня есть деньги. Я очень богата, Георгий! Уедем туда, где уже никто не найдет нас! Ты ведь тоже хочешь этого, я знаю!

      Горячие слова Феофано ввели меня в смятение. Я был растерян.

      – Это невозможно, – ответил я. – Как же моя семья, как же долг, который я выполняю перед страной? Я давал клятву василевсу…

      Девушка отпрянула. Ее лицо вдруг стало суровым и жестким.

      Теперь я увидел, что перенесенные за эти годы страдания не прошли для Феофано бесследно, и хотя она не утратила своей красоты, что-то в ней навсегда переменилось.

      – Ах, василевс, – вздохнула Феофано, гневно глядя куда-то в сторону. – Ты по-прежнему верен ему. Но что дает тебе эта верность? Вспомни, ведь это именно он разрушил наше хрупкое счастье. Это он приказал тебе уехать из Патр и оставить меня одну перед лицом смерти.

      – В том, что случилось, нет его вины, – глухо ответил я.

      Феофано резко поднялась.

      – Я и не желаю