Страшная сказка. Виолетта Векша

повернула за угол и ступила на Песочную улицу. Идя мимо склонившихся к земле ив, я думала о том, что такие девушки, как Эля, никогда не выберутся из бытовой рутины, из вязкого болота под названием «счастливая семейная жизнь», где жена продолжает род, батрачит на работе за семерых и еще успевает при этом готовить свежие супы на обед и следить, чтобы в доме не поселились усатые твари.

      «На самом деле, – думала я, завидя знакомый огонек на краю утеса, – эти женщины – они святые. Им не вручают медали и про них не пишут в газетах, но они, безусловно, заслуживают уважения. У них никогда не хватит смелости изменить свою жизнь; связывая себя обязательствами чести и долга, они будут жить для детей, для мужа, для матери мужа, для кого угодно, но только не для себя… А вообще, – одернула я себя, наконец подходя к освещенной тусклым фонарем калитке, – все мы под Богом ходим. Еще неизвестно, какая мне предначертана судьба».

      Зайдя домой, я, ведомая восхитительным запахом, околдовавшим мой голодный желудок, поспешила на кухню, где застала стоящую у плиты мать. Женщина помешивала в большой кастрюле картофельное пюре, а бурлящая рядом сковородка, несомненно, была виновницей аромата, пропитавшего весь дом с ног до головы.

      – Как вкусно пахнет! – сказала я, подходя к плите. – Что у нас сегодня на ужин?

      – А тебе это к чему? – спросила мать, добавляя в кастрюлю куркуму –пюре сразу же приобрело красивый золотистый оттенок. – Неужели в кафе стали хуже кормить? Или у него хватило денег только на чай?

      – О чем ты? – я приподняла крышечку и зажмурилась от ударившего по глазам пара.

      – Ты прекрасно знаешь, о чем.

      Когда до меня медленно начал доходить смысл ее слов, я поперхнулась стащенной со стола половинкой огурца.

      – Обалдеть, ты думаешь, я была с Марком… Невероятно, – я со вздохом опустилась на стул.

      Посмотрела на часы – они показывали половину восьмого. Ох, обычно в это время я уже давно дома.

      С минуту мы молчали. Из радио нежно лился блюз. Мать добавляла мои любимые специи в булькающую подливу, я вслушивалась в доносившееся из живота урчание, которое, надеюсь, было слышно и ей.

      – Мам, – я опустила голову на скрещенные руки и полулегла на кухонный стол. – Я правда никуда не заходила после работы. Встретила на улице школьную подругу – Элю, ты должна ее помнить, она как-то к нам приходила, светленькая такая… Ну, мы и поболтали немного. У нее, кстати, дочка недавно родилась, Соней назвали…

      Не дождавшись ответа, я вскочила из-за стола. Не успела я сделать и пары шагов, как мать рявкнула:

      – А ну живо за стол!

      Я поплелась обратно. Села, взяла вилку и размешала поставленное напротив моего стула пюре с подливой.

      – Мам, я правда с ним не виделась сегодня, – сказала я очень тихо, прожевывая тушеное мясо.

      Ну почему, когда сын или дочь решают сказать правду своим родителям, те им не верят, зато ложь иной раз проглатывают словно лепешки на завтрак??

      – Да знаю я, – ответила мать, вздыхая и садясь рядом.

      Мы