Афганский гладиатор. Александр Тамоников

Ну, Борис, и че?

      – Ты из танкового полка?

      – Нет!

      – Из мотострелкового?

      – Да!

      – Ясно. Пехота, значит! А чего сюда, к штабу рембата, вешаться пришел? У вас своих спортивных площадок навалом, да и столбов с деревьями хватает, почему это место выбрал?

      – Мое дело!

      – Нет, конечно, каждый волен сам выбирать место, где покончить с жизнью, и все же почему рембат? И идти сюда было дальше, и заметить по дороге могли.

      – Не ваше дело!

      Тимохин повернулся к Петренко:

      – Иди в штаб, а то на пульте никого. С этим корешком я сам разберусь!

      – Понял! В штаб пехоты ихнему дежурному насчет висельника позвонить?

      – Погоди! Лишние люди здесь не нужны. И шум тоже.

      Рядовой, развернувшись, пошел к углу штаба.

      Самоубийца крикнул:

      – Куда он?

      Александр ответил:

      – Службу нести! Дежурка-то пустует. А если сигнал тревоги пройдет?

      – Он полкана вызовет?

      – Зачем? Зачем тревожить твоего командира полка? Пусть спит. Мы и без него обойдемся, не правда ли?

      – Что значит «обойдемся»?

      – Мне тебе каждое слово пояснять? Ты с детства такой непонятливый или в армии отупел?

      – Я не отупел! И не идиот!

      – Тогда не переспрашивай. Ты куришь?

      – Чего?

      – А говоришь, не отупел! Я задал тебе элементарный вопрос – ты куришь? И что в ответ? Опять то же самое?

      Солдат шмыгнул носом:

      – Ну, курю, и че?

      – «Ростов» будешь?

      – Я не слезу!

      – Сиди на вышке, если хочешь, я подам сигарету. Что ради наших доблестных защитников отечества не сделаешь? Подать?

      – Прикуренную! Но, предупреждаю, попробуете захватить, сразу вниз головой прыгну. Я такой!

      – Да уж вижу, какой ты! Только на хрена мне тебя захватывать? Разобьешься – меня же и обвинят в твоей гибели. А я за тебя отвечать не имею ни малейшего желания. Покурим, не одумаешься – уйду. А ты делай что хочешь. В конце концов, твоя жизнь – это твоя жизнь.

      – Я не верю вам!

      – Тебя кто-то просит или заставляет верить? Сказал же, мешать не буду. Вон от угла только посмотрю, как ты удавишься. Если, конечно, позволишь!

      – Не смейтесь!

      – А я не смеюсь! Разговариваю с тобой вполне серьезно.

      Боец терялся от спокойного, даже равнодушного тона офицера, который по всем инструкциям должен из кожи вон лезть, дабы не допустить самоубийства солдата. Ведь за это его наградят. А этому старшему лейтенанту словно все по барабану. Но курить самоубийце хотелось.

      – Ну, давайте вашу сигарету. Только, как говорил, прикуренную. А потом уходите. И смотреть на меня нечего! Не цирк!

      – Как скажешь, Боря. Имя у тебя...

      – Чего?

      – К ситуации как никакое другое подходит – Борис в петле на щите повис! Нормально, да?

      – У вас идиотские шутки!

      – Согласен! Извини, если обидел!

      Тимохин вплотную подошел к вышке. Медленно достал пачку «Ростова». Выбил из нее две сигареты. Прикурил сразу обе. Одну протянул солдату. Тот нагнулся,