Парниковый эффект. Олег Дудинцев

не может…», после чего Аркадий Григорьевич вывел картинку на компьютерный монитор.

      – Одна, вторая, третья, четвертая… – прильнув к экрану, принялся считать Вадик. – Шесть молекул. И все устойчивые. Да это космос какой-то.

      – Вы над чем в настоящий момент работаете? – оторвал его от подсчета директор, и Вадик, заикаясь, ответил, что над факторами наследственности.

      – Бросайте все к дьяволу! Вот ваше открытие! Оно на две нобелевки тянет! – тыча пальцем в изображение на экране, вскричал Антонов. – Можете оптикой моей пользоваться! В любое время!

      Растерявшийся Вадик лишь кивал в ответ головой, а встревоженный происходящим Ланцов встрял в их беседу и попросил объяснить ему из-за чего, собственно, весь сыр-бор, и пока по просьбе Антонова Вадик занимался распечатыванием картинки на принтере и описанием результатов, членкор Академии наук прочитал Василию Васильевичу краткую лекцию по основам органической химии.

      О кислороде тот знал предостаточно и даже формулу его смог назвать, а вот с озоном было уже сложнее, хотя он и вспомнил, что газ этот появляется после грозы и пахнет, как невская корюшка свежими огурцами.

      Антонов расширил его познания, рассказав, что открытый еще в девятнадцатом веке Шенбайном озон является модификацией кислорода и имеет химическую формулу «О-3», поскольку молекула его состоит из трех атомов. Газ этот образуется в верхних слоях атмосферы и служит защитой всего живого от солнечного ультрафиолета. Искусственно же его получают посредством мощного электрического разряда, однако при сильной своей концентрации он очень опасен для живых организмов, что с успехом используется для борьбы с микробами.

      – А во мне, значит, четыре атома? – обеспокоенный последней фразой директора спросил у него Ланцов.

      – Это следующая уже ступень, до сегодняшнего дня не открытая, но предсказанная еще сто лет назад, – подтвердил Аркадий Григорьевич.

      Вадик, не отрываясь от дел, внес дополнение, сказав, что в римском университете ее недавно, вроде как синтезировали, однако Антонов его успокоил:

      – Там далеко еще не все ясно и скорее всего обычный пиар. Но в любом случае открытие ваше феноменально, поскольку молекулы в организме отца крайне устойчивы и образуются естественным образом, а сам он, как видите, жив и здоров. Вопрос только, под воздействием каких факторов они формируются.

      – Вируса, несомненно, другого и быть не может, и медики так считают. Причем очень агрессивного вируса, я по своей жене сужу, все на моих глазах было, – уверенно заявил Вадик, и Антонов, немного подумав, с ним согласился, после чего, не сдерживая переполнявших его эмоций, предался мечтаниям.

      – А представьте, что мы этот вирус обнаружим и выделим! Это какие же научные горизонты тогда откроются! У меня от одной только этой мысли дух захватывает!

      Его мегафантазии прервал явившийся без разрешения в кабинет Сяськин, потребовавший от директора незамедлительного ответа на свой ультиматум, и тот, вскипев от его