Безумная планета. Алексей Савушкин

о чем вообще? – осведомился Бен. – Говорите нормальным языком, без этих адвокатских штучек!

      – У нас по-прежнему есть контракт с «Сафари», – объяснил Кортни, – а это два миллиона баксов в год.

      – Ну а миоцен? Что с миоценом?

      – С миоценом ничего, Бен. Зато у нас есть Мастодония.

      – Только не Мастодония! – возопила Райла. – В Мастодонию я никого не пущу, иначе ее загадят, а она наша, моя и Эйзы, и только наша!

      – Чешира больше нет. То есть никто не откроет новых дорог, – безжалостно объяснил Кортни. – Придется отдать поселенцам Мастодонию, или потеряем все подчистую. – Он повернулся ко мне. – Уверены, что он исчез навсегда?

      – Уверен.

      – И новых дорог не будет?

      – Нет. – Я помотал головой. – Новых дорог не будет.

      – Точно?

      – Абсолютно, – подтвердил я. – Зачем мне врать? Думаете, это шутка? Нет, это не шутка. И еще: в Мастодонии не должно быть никаких переселенцев. На днях я говорил про недостаточный временной разрыв. Во времена Мастодонии уже существует человек, в Испании люди охотятся на мастодонтов, а во Франции обрабатывают кремень.

      – Ты что, спятил?! – возмутился Бен. – Хочешь потерять то немногое, что у нас есть?

      – Да! – крикнул я. – Лучше уж все потерять! К черту ваши два миллиона в год! К черту правительство! К черту мятежников!

      – А нас? – вкрадчиво спросил Кортни. – Нас тоже к черту?

      – Да, – ответил я, – и вас к черту. Отправьте этот сброд в Мастодонию – и уничтожите все, что у нас есть. Все, что есть у человечества.

      – Ты же знаешь, что он прав, Кортни, – еле слышно произнесла Райла. – Мы оба по-своему правы – и я, и Эйза. Мастодония принадлежит нам двоим, и больше никому. Сейчас она чистая, незапятнанная, непорочная, и мы не допустим, чтобы ее затоптали и замусорили. Кроме того…

      Дальше я слушать не стал. Развернулся и побрел к двери, потом по коридору, толком не понимая, куда иду, потом во двор, потом к воротам, где сказал охраннику «пропустите» и тот пропустил меня.

      Сумерки сгустились: вот-вот наступит ночь. Я видел лишь темные силуэты деревьев вдоль дороги, ведущей в Уиллоу-Бенд. На обширной парковке Бена было пусто, и я направился к ней. Сам не знал, куда иду, да и плевать мне было, куда идти.

      Просто идти куда-то, да и все.

      Что бы мы с Райлой ни делали, что бы ни говорили, нам не победить: на нас будут давить все сильнее, и в итоге у фирмы «Время и компания» не останется вариантов, кроме как впустить эти орды в Мастодонию. Что неприятнее всего, давить на нас будут не только чужие люди, но и Кортни с Беном.

      Я дошел до середины парковки, а потом развернулся, и вот она, ограда, сетчатое марево в лучах прожекторов. До тех пор я видел ее снаружи лишь однажды, когда приехал из Европы, но в тот день мне хватило других впечатлений – толпы людей, битком набитая стоянка, лотки с хот-догами, продавцы воздушных шариков – и ограду я, считай, не заметил.

      Теперь же я разглядел эту конструкцию во всей ее нелепости, во всей ее чужеродности, разглядел хорошенько и вспомнил, как все было, когда здесь не было