Безумная планета. Алексей Савушкин

послали сигнал, но недостаточно отчетливый. Дай я понять, что мы готовы сотрудничать с ЦРУ, Госдеп тоже влез бы в наши дела, причем в полный рост.

      – Ну, попытка не пытка, – заметил Бен. – Какая нам разница, кто и с какой целью путешествует во времени?

      – Огромная, – сказала Райла.

      – Почему это? – спросил Бен.

      – Пусти правительство на порог, и оно подомнет под себя весь бизнес, – объяснила Райла.

      – Согласен, – кивнул Кортни. – Как бы то ни было, советую придержать сделку с ЦРУ для будущего рассмотрения. На крайний случай в качестве спасательного круга.

      – Ну хорошо, – сказал Бен, – спорить не стану.

      – Поймите, я не знаю, как ЦРУ вписывается в общую картину. Могу лишь догадываться. – Кортни встал. – Бен, не подбросите до аэродрома? Дел невпроворот.

      Мы с Райлой отправились в Мастодонию, где с ходу увидели, что дом наш лежит на боку, рядом переминается Стоячий, а чуть поодаль исступленно лает Бублик. Хирам лупцевал Стоячего палкой, но старый мастодонт не обращал на него внимания.

      – Проклятая морковь! – Я вдавил педаль газа в пол. – Это за ней он приперся. Говорил же, нельзя его прикармливать!

      Подъехав ближе, я увидел, что Стоячий не просто требовал угощения, но уже добрался до него: разворотил кухонный угол, каким-то образом открыл холодильник и невозмутимо хрустел морковками.

      Я затормозил, мы выскочили из машины, я метнулся было вперед, но Райла схватила меня за руку:

      – Ты куда? Если хочешь прогнать его…

      – Прогнать?! – взревел я. – Ни черта подобного! Я хочу взять ружье и пристрелить этого сукина сына, что и надо было сделать, причем давным-давно!

      – Не вздумай! – остановила меня Райла. – Пристрелить такого симпатягу? Ни за что!

      Хирам тем временем дубасил Стоячего, выкрикивая единственное слово: «Плохой, плохой, плохой!» – но мастодонт не интересовался ничем, кроме моркови.

      – К тому же как ты достанешь винтовку? – спросила Райла.

      – Как-нибудь достану, если подобраться к дому и открыть дверь. Стойка у самого входа.

      Хирам не умолкал, палка гуляла по шкуре Стоячего, а тот лениво помахивал хвостом. Судя по довольному виду, он был в восторге от происходящего, и я понял, что уже не злюсь на него, – сперва усмехнулся, потом расхохотался, а Хирам все голосил и колошматил невозмутимого мастодонта, и Сальвадор Дали остался бы в восторге от этой картины.

      Райла заплакала. Отпустив мою руку, она стояла совершенно прямо, как солдат в почетном карауле, и содрогалась от рыданий. По щекам ее катились слезы, и я понял: еще немного – и у нее будет истерика. Поэтому обнял ее и увел назад к машине.

      – Эйза, – всхлипывала она, – это просто ужас. Ну что сегодня за день такой, все наперекосяк…

      Я усадил ее в машину, после чего вернулся за Хирамом. Схватил его за руку, отобрал палку и приказал:

      – Хорош ругаться. Толку-то от твоих криков.

      Хирам обернулся и удивленно заморгал. Наверное,