Пленница. Арина Теплова

выливать воду на горящие постройки. Сразу же оценив, что баня полыхает, а огонь завладел конюшней, Матвей подскочил к жене, что передавала ведра дальше, и прокричал:

      – Кони где?!

      Арина, резко обернувшись на громкий голос мужа, закричала в ответ:

      – Вывели ужо всех, там они! – она указала в сторону, где были привязаны два жеребца, и лошадь.

      – Медленно! Вот-вот на дом перекинется! – пророкотал Твердышев, обращаясь к самому себе.

      – К нашему колодцу не подойти, там жар прям полыхает! – бросила ему Арина.

      – Сейчас, – крикнул в ответ Матвей. С ожесточением скинув кафтан на траву, он в одной рубахе, побежал к дому. Схватив попавшееся под руку ведро, приблизился к колодцу, который находился в опасной близости к горящей бане, и крикнул одному из мужиков:

      – Никитий, принимай ведра!

      Мужик, что стоял впереди длинной колонны кивнул и проворно подбежал к Твердышеву. Матвей начал черпать ведром из большой деревянной кадки, стоящей рядом с колодцем на улице, которая собирала дождевую воду. Теперь она доверху была наполнена талыми водами и набранной заранее водой из колодца. Опаляемый жаром, Матвей с ожесточением кидал ведро в кадку и, стремительно черпая и поднимая воду, передавал ведро Никитию, а от него получал уже пустое. Спустя минуту между ними встал дед Анисий, который принимал ведра у Матвея и передавал Никитию. Последний бегом делал пять шагов к постройкам и выливал воду на полыхающие конюшни.

      К ним подбежала Маша, собираясь тоже помогать отцу. Но Твердышев, весь мокрый от жара, который опалял его лицо и тело, едва завидев дочь, строго прикрикнул:

      – А ну ступай отсюда! Соплюшек еще здесь не хватало!

      Девочка обиделась и бросилась к матери, которая звала ее.

      – Дом с другой стороны горит! – прохрипел кто-то из мужиков.

      – Оставьте конюшню, дом спасайте! – закричала Арина, озабоченно глядя, как огонь пожирает боковую часть сруба. Люди переместились чуть правее, оставив Твердышева, Никития и деда Анисия со стороны пылающей бани.

      – Матвей Гаврилович, сгорим! – закричал через минуту Никитий, который, даже находясь на расстоянии от колодца, где был Твердышев, уже тяжело дышал от нехватки воздуха. – Уходи, Матвей!

      Твердышев успел лишь еще раз поднять ведро, как огонь, перекинулся на другую сторону колодца, с противоположной стороны от него. Громко выругавшись, Матвей отскочил от стремительно полыхнувшего колодца и бросился к другой стороне дома, где были остальные. Заметив Варю и Машутку, которые таскали ведра с водой от еще одних соседей. Он приказал им:

      – Без вас управимся!

      – Своим занимайтесь, Матвей Гаврилович! – выпалила ему в ответ Варя, передавая ведра Матрене Рушенцевой.

      Твердышев сверкнул на нее глазами, вновь отмечая, что эта девица явно не собирается слушать его приказов, ибо слишком самоуверенна.

      – Сколько добра-то сгорит! – вдруг запричитал дед Анисий, который бегал от одной стороны дома до другой и все всплескивал