Щенки-медвежатники. Виталий Еремин

по самодельным боксерским мешкам.

      Зван сказал Андрею:

      – Зачем бокс? Зачем самбо? Надо качать мышцы и отрабатывать удар. Нужно валить одним ударом. Тебе повезло, что первым ударил ты, а не Жгучий.

      Зван дал знак Волдырю, тот что-то крикнул пацанам. Те встали в хищные позы.

      – Кто чухан? – выкрикнул Волдырь.

      – Не человек! – заорали пацаны.

      – Кто пацан?

      – Человек!

      – Кто автор?

      – Человек с большой буквы!

      – Нужно ли бояться зоны?

      – Нет!

      – Чего нужно бояться?

      – Стать козлом!

      – Тебя повязали. Твой ответ на все вопросы?

      – Не помню! Не знаю! Не видел! – дружным хором, выпучив глаза, орали стриженные под ноль пацаны.

      У Андрея мурашки забегали по затылку. Кажется, этим ублюдкам было до балды, кого грабить, бить, насиловать – лишь бы отвести душу. Зван ухмылялся. Он повел Андрея на сцену, потом за кулисы и открыл дверь в кабинет заведующего клубом. Там стоял накрытый стол, играла радиола, а на диване развалясь сидела Жанка.

      – Опохмелишься? – спросил Зван.

      Андрей отказался.

      – Тогда ешь, – сказал Зван. – Ешь и слушай. В Новостройке сейчас сколько домов? Восемь. А через год будет шестнадцать. Еще через год – тридцать два. Об этом в газетах пишут. Считай, новый город вырастет. А у вас полный разброд и никакого порядка. Мы хотим, чтобы ты был основным. Как на это смотришь?

      «Это нужно им, а мне-то зачем?» – подумал Андрей. Ему хотелось есть, но кусок не лез в горло.

      – У тебя и твоих пацанов будет все: авторитет, бабки, общие телки. Короче, все необходимое для жизни, – продолжал Зван. – Мы все покажем, всему научим. Ну и, конечно, полная свобода. Никто вас пальцем не тронет.

      – Но тогда нас начнут гнуть центровые, – заметил Андрей.

      Зван тонко улыбнулся.

      – А разве сейчас не гнут? Разве вы свободно ходите по городу? Ты пойми, Корень, не получится у вас нейтралитета. Рано или поздно придется вступить с кем-то в союз. То ли с центровыми против нас, то ли с нами против центровых. В противном случае и мы будем вас гнуть, и они. Вам оно надо? Я понимаю, там, где вы раньше жили, такого не было. Но знаешь, брат, надо приспосабливаться. Иначе труба.

      Жанка выпила, быстро захмелела и начала льнуть к Андрею.

      – Слышь меня, хочешь, я буду только с тобой?

      Андрей отодвинул ее плечом.

      – Дай пожрать человеку, – сказал Зван.

      – Слышь меня, а ты че такой худой? – хохотала в ухо Андрею Жанка. – Она обратилась к Звану: – Корень будет моим, ладно? Хватит мне быть общей. Ну, Зван, ну скажи, что так будет!

      – У Корня любовь, – сообщил Зван.

      Жанка скривила грубо накрашенный рот.

      – К Катьке Вебер, что ли? Так ведь она старуха для него! И ее любит Жгучий. У Жгучего и так на Корня зуб. Он же выйдет из СИЗО, башку ему оторвет. – Она снова повисла у Андрея на плече. – Слышь меня, Корень, мне тебя жалко.

      Пришел и сел за стол Волдырь. От него несло потом. Волдырь выпил и стал чавкать, а Зван негромко читал ему нотацию:

      – Не