Щенки-медвежатники. Виталий Еремин

с ним шел Крюк – Ленька Крюков. Про него говорили: шилом бритый. Лицо рябое, с длинным вертикальным шрамом от пореза бритвой.

      Алихан был основным чеченской части центровых. За Крюком стояли русские.

      Пришли Анжела и Райка Самохины. Анжела, подружка Адама, считалась королевой центровых. Ее сестра Райка, кадра Крюка, работала в парикмахерской вместе с Ленкой, подружкой Костика. Сама Анжела нигде не работала. Ее содержал Адам. Сестры были законодательницами моды: вместо юбок «колокол» носили платья в обтяг.

      Центровые продолжали входить в зал. Их было не меньше сотни. Они завалили своими плащами и куртками почти все стулья. «Куда же будут складывать свои фуфайки слободские?» – подумал Андрей.

      Подошли Костик с Ленкой. Костик оглядел Андрея.

      – Ну и видуха у тебя! Опять надрался? Бледный, как покойник.

      – Благородная бледность ему идет, – сказал Генка.

      Андрей обратил внимание Костика, что центровые заняли своей одеждой все стулья.

      – Слободским это не понравится.

      – Не хрена им здесь делать, – отозвался Костик.

      – На нас же потом зло сорвут, – сказал Андрей.

      – Это точно, – поддакнул выросший как из-под земли Жорик.

      Андрей повернулся к нему:

      – А ты где пропадал?

      – Принес еще горючее. – Жорик протянул бутылец с мутной жидкостью. – Первач. Хлебнешь?

      – Давай.

      Андрей сделал глоток, хотел еще приложиться, но Костик вырвал у него бутылку и вылил содержимое в кадку с огромным фикусом.

      В зал вошли Зойка и та девчонка, на которую Андрей запал сегодня в подъезде своего дома. Черт! На этот раз нельзя было упускать момент.

      – Что за чувиха? Кто знает?

      – Катька Вебер, – сказал Жорик. – Немка из ссыльных. Работает в больнице, живет одна, снимает комнату в Слободке. Она тебе не пара, Андрюха. Она старше тебя и хочет замуж.

      Зойка и Катя встали неподалеку, такие разные: доска – два соска и рюмочка. Андрей впился глазами в немочку. Теперь он понял, что его удивило в ней. Катя не пользовалась косметикой, но у нее все имело четкий рисунок: серые глаза, тонкие темные брови, яркие губы. А грива темно-русых волос была такой, что невольно хотелось потрогать.

      В отличие от других девчонок, Катя не стреляла глазками по сторонам. Только однажды ее взгляд, как показалось Андрею, скользнул по его лицу, и он понял, что она его узнала.

      – Я падаю. Держите меня! – дурашливо закатил глаза Андрей.

      – Н-да, – признал Генка, отвесив губу. – Птичка что надо.

      Мишка скривился.

      – Чего в ней хорошего?

      – Протри глаза, – процедил Генка.

      Андрей прошептал ему на ухо:

      – Я приглашу эту немочку, а ты Зойку, угу?

      Генка фыркнул.

      – На фиг мне эта плоскодонка.

      Андрей вспомнил где-то слышанное:

      – Чем меньше у женщины грудь, тем больше ума.

      – Ну и бери эту умницу, – посоветовал Генка. – Смотри, как выпялилась. Сама нарывается. Я бы на твоем месте давно ее