На крыльце под барельефом. Марина Хольмер

время всеми и везде, ей был не по душе. Он портил настроение. Он заставлял размышлять, примерять что-то ей неведомое и не свойственное, сурово-рискованное, граничащее с безумием. И при этом она прекрасно понимала, что просто боится, боится оторваться от этой серой, безнадежно социалистической со всеми вытекающими последствиями жизни. Но что ждало там? Не для нее такие решения, точно не для нее.

      – Слушайте сюда, – перескочила на другую тему Нина, отгоняя от себя ненужные мысли. – Веду вчера урок. И тут приводят новенькую, беленькую такую девочку, Аня, что ли, прелестная. Тихая. Стоит так скромно себе в дверях. Предоставляют ее всем. Говорят: вот это Аня, она будет учиться в вашем классе и в этой группе по английскому.

      – А я знаю! Она с родителями только что из Вашингтона приехала! Уже познакомились! – перебила ее Рита.

      – Да, да, точно, это она. Форма на ней… Девчонки! Умереть не встать! Черт, не из «Машеньки», однозначно. Алке бы что-то такое симпатичное придумать, а то страх сплошной, этот гимназический экстаз синего чулка… Так вот, про девочку. Она прошла, села, тихо так просидела весь урок. Я по первости ее даже не трогала. А после урока подходит и протягивает мне коробочку. Говорит, дескать, вы будете моим классным руководителем, хочу вам от родителей передать сувенир. В знак, так сказать, нашего знакомства.

      – Что же там оказалось?

      – И ты взяла?

      Девочки обожали красивые вещи. Это была их жизнь, другая жизнь, возможность хоть чуть-чуть подняться над реальностью – рыхлой, нездорового цвета, оседающей серыми творожистыми сгустками на всем, что только было видно и до чего дотягивалась рука. Сейчас они встрепенулись с особенным интересом. Они не желали ждать, пока Нина закончит обводить их многозначительным взглядом при взятой в лучших театральных традициях паузе.

      – Так что в коробочке-то? Не тяни, говори давай!

      – Оказалась красивая тарелочка с видом Капитолия. Взяла. А что делать? Думаете, не надо было брать? – Нина посмотрела на подруг с несколько наигранным сомнением. – Дорогие товарищи, так не стоило, что ли, брать?

      – Да нет, все в порядке, – сказала Рита. – Что такого-то?

      Подключились и другие:

      – Они же несут от души, чтобы сделать приятное. Хотя… потом как им двойки-то ставить?

      – Да ладно, ставить, ставить! Именно тем, кто несет, и ставить! Чем с ними строже, тем родители довольнее! И дальше чтобы несли!

      Смех разрядил обстановку, и все заговорили, загалдели одновременно. Только Ирина Евгеньевна сидела, как мышка, мелко кивая головой. Она пыталась не показать вида, насколько все это ее поразило: и всякие насмешки, и то, что Нина так откровенно говорила об отъезде, и про подарок «оттуда» прямо в школе…

      Дамы подняли бокалы с остатками «Боржоми» и нарочито церемонно выпили. Теперь они были готовы слушать продолжение истории, которая в исполнении Нины обещала стать не хуже хорошего свежего анекдота с ошеломляющей