Пока я спала. Амалия Март

и дрыгающего конечностями ребенка на вытянутых руках. Как его взять-то правильно, божечки? Давай, злополучный инстинкт, самое время проснуться!

      Прижимаю малыша к себе, перехватывая за спину. Покрепче. Ну чего он дергается? Почему так орет?

      Вспоминаю все, что когда-либо видела о младенцах, плаче, матерях и начинаю подпрыгивать на месте. Укачиваю. Марсель от этой тряски, видимо, знатно офигевает и забывает, что надо плакать. Цепляется пухлыми ладонями мне в волосы и тянет их в очень слюнявый рот.

      – Фу, кака! – пытаюсь вытянуть из его смертельной хватки локоны.

      – Он не собачка, – тихо смеется подоспевший муж. – Не надо, Марс, смотри, – аккуратно подносит ребенку смесь и тот жадно обхватывает бутылочку пальцами.

      Присасывается к резиновому носику и кладет голову мне на плечо. Прикрывает глазки и шумно дышит носом, пока глотает смесь.

      А он прикольный.

      Когда не орет. Как маленький плюшевый зверек.

      – Возьми его снизу, ему неудобно, – Миша берет мою правую руку и перемещает под подгузник. Так, действительно, удобнее и Марселю и мне, он перестал съезжать по мне вниз. – И садись, – кивает на сложенный диван.

      Я аккуратно присаживаюсь, Марсель тут же устраивается на моих руках, как в колыбели: укладывает головку на сгибе локтя, ножки на моих коленях. Словно это хорошо отработанная схема. Через несколько секунд его глаза окончательно слипаются, и бутылочка выпадает из рук и рта. Он слепо шевелит губами, пытаясь нащупать соску и начинает недовольно кряхтеть, когда ничего не выходит.

      Миша садится на пол возле моих ног и поправляет бутылочку так, чтобы сын получил свою дозу спасительной смеси. Я поднимаю на мужа глаза, он смотрит в мои.

      Это чертовски странный момент. Неправильный. Искаженный и ломанный, как из отражения кривого зеркала.

      Но какого-то лешего я испытываю необъяснимое чувство тепла в груди.

      – Он тяжелый, – шепчу мужчине напротив.

      – Да, крупный пацан, – почти улыбается Миша. Его взгляд то скользит по моим рукам, то возвращается к Марселю, который, похоже, уже в крепкой спячке.

      Я отрываю ступню от пола и веду пальчиками по мужскому колену вверх, как бы напоминая, на чем мы остановились. Мы же продолжим? Муж резко вскидывает голову и впивается в меня потрясенным взглядом. Что? Мы никогда не устраивали хорошей прелюдии?

      – Кхм, – откашливается он. – Давай уложу его, – Миша подхватывает сына под спину и ножки и встает с ним на руках.

      Оставляя меня недоумевать.

      Хотя нет, все правильно, не будем терять время на эти игры.

      Он подходит к кроватке, нагибается, чтобы уложить ребенка и прикрыть его одеялком. Я тоже встаю и ровно за его спиной начинаю расстегивать пуговицы на своей рубашке.

      Раз, два, три – к тому времени как муж разворачивается, я снова топлес.

      – Что ты?.. – разве взгляд голодного мужчины должен быть таким ошеломлённым?

      – Уложишь и меня? – томно шевелю плечиками, пытаясь сбросить рубашку окончательно.

      Миша