Любовь (не) предлагать Или сделка с подвохом. Татьяна Михаль

мягкая пижама исчезла вместе с этой сукой.

      А ещё она нацепила на меня кандалы.

      Теперь мои запястья саднят, а кожа так раздражается, что быстро начинает кровоточить.

      Не передать словами, насколько же это невероятная свобода – не иметь подобных «украшений». Но мне, похоже, теперь об этой свободе можно только мечтать.

      Ведьма говорила о силе, что передала мне.

      Я пыталась как-то призвать эту силу: тужилась, пыжилась, говорила с магией, размахивала скованными руками в надежде, что произойдёт некое чудо. Но чуда не произошло.

      Вывод – никакой силы во мне нет, а если и есть, то она впала в глубокую спячку.

      Два дня и две ночи я провела в этой холодной и богом забытой дыре.

      Меня никто не навещал, не проверял, самое ужасное – не кормил и даже воды не приносил.

      А где тюремщики?

      Кто-то же должен быть рядом?

      Первый день я звала на помощь. Кричала, что меня подставила ведьма – вытянула меня несчастную из другого мира в этот, а сама сбежала.

      Никто не ответил.

      Вокруг стояла сплошная тишина, словно в этой тюрьме находилась только я одна.

      Вторые сутки я разрабатывала коммуникативный план. Когда за мной придут, я должна доходчиво и объективно донести суть проблемы и внушить, что ни в чём не виновата.

      Но придут ведь за Эвелиной, а её нет. То есть, я и есть Эвелина, но не та… Но мы как две капли похожи…

      Боже, как же глупо всё звучит! Я сама себе уже не верю.

      А ведь я умею вести беседу, не срываться на крик, когда слышишь оскорбления, неверие и недовольства. Работа такая – держать удар, точнее лицо компании. Поэтому мне не просто присущи качества как стрессоустойчивость, гибкость и вежливость – они в меня вколочены намертво.

      Но вот как мне донести свою историю до людей, которые ненавидят Эвелину?

      Надеюсь, я смогу доказать, что я – не она.

      На третьи сутки открыла глаза. Вокруг темнота, хотя вроде как утро.

      Слышался звук дождя и падающих капель на камень.

      Ничего не изменилось: всё ещё в камере, всё ещё одна. И всё также блуждают сквозняки, обжигают и заставляют беспрестанно дрожать.

      Широко зевнула, потянулась и почесала застывшими пальцами загрязнившиеся волосы.

      «Сплошное разочарование!» – подумала с грустью, вспоминая, как приятно было вставать по утрам, принимать горячий душ, надевать чистую одежду, пить обжигающий чёрный кофе со сливками, есть бутерброд с маслом, огурцом и колбасой и ехать на работу.

      Какая же у меня прекрасная жизнь была!

      И чего я ныла?

      Дура.

      Поднялась на ноги, оттряхнула солому, набрала в ладони воды из образовавшейся лужицы и умыла лицо.

      Дотянуться до оконца было невозможно. Слишком высоко.

      И пить хотелось зверски. Но пока я держалась и не рисковала пить эту воду. Я человек разумный и в век просвещения прекрасно знаю о бактериях, паразитах и прочей гадости, которая может водиться в этой чудной водичке.

      Про есть вообще молчу. У меня желудок исполнял настоящие арии, требуя пищи.

      А