Первеницы мая. Паскаль Кивижер

она была всегда будто припорошена снегом.

      – Рана на лице серьезная, госпожа, – заметил Фуфелье. – Ее прежде осматривали?

      – Я увидела ее после того, как он вернулся.

      – Вот как, ваше величество? Но она даже зарубцевалась. Должно быть, еще по пути из Центральной провинции он получил удар по лицу веткой и…

      – Вы всегда так торопитесь с выводами, доктор Фуфелье? – раздраженно перебила его Эма.

      – Не будем вдаваться в детали, – примирительно вставил Плутиш, защищая коллегу. – Итак, госпожа, вы говорите, перед сном он был немного не в своей тарелке?

      – Он был в растерянности, доктор. И очень слаб. А ночью его терзали кошмары.

      – Лихорадка, – подытожил Фуфелье, который действительно всегда торопился с выводами.

      – Или потрясение, – предположил Блез, который, проведя долгие годы в приюте для умалишенных, собаку съел на душевных расстройствах.

      Фуфелье изобразил удивление, как будто не заметил Блеза сразу, затем поднял бровь, как бы говоря: «Вы совершенно некомпетентны в вопросах медицины». Монокль при этом чуть не упал на пол.

      – Пустим кровь, – решил Плутиш.

      Фуфелье воздел руки к небу. Он бы не удивился, окажись его коллега вампиром, с такой-то страстью к кровопусканиям. Но прежде, чем он успел возразить, в дверях показались новые посетители.

      – Мы тут узнали… про короля, – пробормотал Феликс, чьи огромные ручищи покоились на плечах Лисандра, а тот пытался незаметно из них вывернуться.

      – Вы узнали? – переспросил Манфред, преграждая им путь.

      – Э-э… да все уже знают, на самом-то деле.

      Раненые, лежавшие в бальной зале, слышали, что доктор Плутиш их оставляет, потому что спешит в королевскую спальню. Новость уже облетела дворец и неслась дальше, торопясь облететь и остров.

      – Частная жизнь короля неприкосновенна! Уходите! – приказал Манфред, закрывая дверь.

      – Это друзья, пусть войдут, – возразила Эма.

      Феликс взглянул на камергера свысока и втолкнул Лисандра в комнату. Он так аккуратно причесал своего подопечного, что пробор был как меловая черта на черной доске. Лисандр только и ждал минуты, когда сможет ускользнуть из-под надзора и свести на нет его старания. Блез, с недавних пор наставник Лисандра, при виде его не мог не улыбнуться:

      – Привет, Лисандр! Славный паричок.

      – Как король? – спросил Феликс.

      – Что ж… – начал Фуфелье с ученым видом.

      – У него шок, – перебил его Блез. – У меня есть одна мысль, но не знаю, могу ли я осмелиться…

      – Осмеливайтесь, осмеливайтесь, – подбодрила его Эма, прежде чем врачи успели открыть рот.

      – Последствиям потрясения можно попробовать противопоставить другое, равноценное потрясение.

      – Ну, знаете! – возмутились Плутиш и Фуфелье.

      – Конечно, дело рискованное. Лечить подобное подобным – значит рисковать, пан или пропал. Но нередко это дает поразительные результаты.

      Плутиш нервно стряхивал перхоть. Фуфелье