Кода. Генрих Варденга

гор лечу в предплечья

      небес —

      где локтя млечная излука,

      и сонь,

      где звезды падают без звука

      в ладонь.

      И край тахты играл провалом

      пружин —

      манил, как страж, как зазывала,

      страшил.

      И были губы близко-близко

      к губам.

      И светофорил скресток рисков —

      убавь!

      Одним касанием дыханья,

      едва —

      уснувших ледников молчанье,

      и – рва.

      Концами строчек – от предплечья

      к плечу

      твоих возлюбленных предтечей

      лечу.

      Пусть первенец вторых пришествий

      твой лед

      следами этих путешествий

      прольет.

      Пускай – всем лавам вопреки —

      на щеку,

      на приворот его руки —

      ручейку.

      Пускай – до розовой тряпицы

      в окне —

      пускай ему все это снится —

      не мне.

      Наказ бессонниц был беспечен —

      болей!

      Концами рек – на всех наречьях

      морей.

      Письмо в больницу

      Когда житьё не клеится —

      развлечься и рассеяться.

      А если заболеется —

      Хоть начитаться всласть.

      Мне хочется надеяться,

      что хворь твоя – безделица,

      случайная пришелица,

      недолгая напасть.

      В какое имя дымное,

      как в платье древних римлянок —

      торжественное, длинное,

      она облачена?

      Латынью этой выспренней

      приравненная к истине,

      понятна ли таинственна ли

      для тебя она?

      Легко ли засыпается,

      когда глаза слипаются

      и в забытьё врываются

      ночные голоса?

      Накатывают, катятся;

      в их плеске, в их сумятице

      ты слышишь тот, что мается

      одышкой беглеца?

      Он вышел было к просеке

      И снова в чащу бросился —

      В твое многоголосие,

      В кудрявый рыжий лес.

      Не птичьими истомами —

      он хрипами исторгнулся,

      чтобы в твою историю

      вписать свою болезнь.

      Пусть бред ее расхристанный

      в столбняк графы протиснулся,

      но как уложишь истину

      в температурный лист?

      Что градус вожделеньица —

      она сверхновой пенится!

      И начеку смиренница,

      застывшая, как рысь.

      «Когда тебя настигнет рок…»

      Когда тебя настигнет рок

      изольдовых отрав,

      и обожженное нутро

      кричит, что не игра,

      и просит всех семи ветров;

      когда, глаза продрав,

      глядишь, как в лепеты осин

      в дождливый трепет век,

      и в вены ввинчен скрип оси,

      как в правый берег рек;

      и подставляет свой торец

      времен круговорот

      приростом годовых колец

      на шаг ее щедрот.

      «До свиданья и спасибо…»

      До