Мертвая сцена. Евгений Новицкий

его знает.

      Я как никогда с радостью поднялся с нар и, заложив руки за спину, вышел из камеры.

      «Идем! Идем! – стучало у меня в голове. – Идем на опознание! Сейчас меня наконец назовут тем, кем я действительно являюсь! И уже никто больше и никогда не посмеет опровергать этот факт!»

      Войдя в до боли знакомый следовательский кабинет, я тотчас узнал того второго, кто там находился:

      – Фигуркин!

      – Устин, – приподнялся мне навстречу нелепый увалень. Никогда я не был так рад его видеть, как сегодня.

      – Как-как вы сказали? – опешил следователь. – Как вы назвали подследственного?

      – Устин, – повторил Фигуркин.

      Следователь от изумления тоже встал.

      – То есть… как это? – растерянно произнес он, во все глаза глядя на Фигуркина.

      – Да вот так: Устин, – в третий раз назвал меня моим именем драгоценный недотепа. – Устин Уткин.

      У следователя даже рот открылся от изумления – и, как видно, пропал дар речи. Он еще долго стоял на месте, вертя головой: с Фигуркина на меня – и обратно. Я испытывал неизъяснимое блаженство при виде этой картины.

      А затем я проснулся.

      Увы, сон не оказался вещим. Мне приснилось то, что должно было произойти в реальности. Но я, по-видимому, попал в какой-то ночной кошмар, от которого все никак не могу пробудиться.

      В общем, произошло следующее. Следователь действительно вызвал Фигуркина, но тот пришел не утром, как мне снилось, а лишь после обеда. Тем не менее в кабинет к следователю я, как и во сне, вошел с полной уверенностью в том, что сейчас выяснится моя личность – и мое дело примет совсем другой оборот. Опять же, точь-в-точь как во сне, я сразу узнал Фигуркина. Он даже сидел на том самом месте, что и в моем сне.

      Но совпадения на этом закончились. Как только Фигуркин увидел, в свою очередь, меня, он тут же отвел глаза. В моем мозгу моментально мелькнула мысль, что это не предвещает ничего хорошего.

      – Товарищ Фигуркин, – обратился следователь к моему калечному (в творческом плане) коллеге. – Посмотрите внимательно на подследственного. Вы его узнаете?

      Фигуркин бросил на меня короткий несмелый взгляд, тут же снова отвел глаза – и перевел их на следователя:

      – Узнаю.

      Мое сердце забилось сильнее. Сейчас, сейчас он скажет, кто я на самом деле. А глаза он отводит понятно почему. Думает, что я убийца. Ха-ха.

      – Так кто же этот гражданин? – небрежно кивнул следователь в мою сторону.

      – Это гражданин… – начал Фигуркин и сглотнул: – Гражданин Носов, – еле слышно прошептал он.

      – Что?! – напротив, заорал я. – Фридрих, опомнись! Что ты несешь?

      – Тихо, Носов! – Следователь стукнул кулаком по столу. – Все, опознание произведено. И я вам этого не забуду, учтите. Вы последовательно пытаетесь превратить следствие в фарс! Но на этом хватит!

      – Нет, это не я устраиваю фарс! – со злостью парировал я. – Это вас водят за нос, как вы не поймете… Я не знаю, что Алла наговорила этому идиоту, – ненавидящим взглядом