Сотая казнь. Тимур Евгеньевич Суворкин

в его тюрьме не было никогда.

      – Это просто чудо, чудо что вы остались в живых, благодарить можно только Господа, – суетящийся рядом тюремный священник отобрал бутылку у коменданта и выставил перед Мэрган кружку.

      Палач впрочем отстранила ее рукой. Ей хотелось оставить ясным то, что осталось от рассудка.

      – Дитя мое, Господь обязательно запомнит твое деяние! Теперь когда поганое тело лишено главы и предано земле, хотя по мне, колдун погребения не заслуживал, горожанки наконец будут в безопасности, да и все мы сможем вздохнуть спокойно, позабыв о морах и порчах которые Черный Повар на нас насылал, – священник сам опустошил кружку и заметно раскраснелся, – Я немедленно отправлюсь в город, чтобы на площади рассказать всем о совершенном тобой подвиге.

      Комендант одобрительно хрюкнул и свалился на стол. Священник поморщился. Мэрган же наконец молча покинула кабинет. Она была полностью погружена в свои мысли. Все же не каждый день она проходила в одном шаге от смерти. Пообещав себе, что отныне никогда не польстится на награду не вызнав сперва все детали, палач неспешно вышла прочь.

      – Простите, ваша Светлость. Я не смог появиться раньше… – человек тенью проскользнул в комнату, не забыв запереть дверь на щеколду.

      – Ничего… Я все равно еще не разобралась с прошениями. Всем, что-то нужно, все что-то требуют… – герцогиня наконец отложила бумаги и выжидательно посмотрела на осведомителя, – Какие новости в городе?

      – Помните вы велели выплачивать деньги родственникам убитых Черным Поваром?

      – Помню. Но по моему я только позавчера дала золота.

      – Только что было убийство. На окраине найдена девушка со вспоротым животом. С виду работа Черного Повара. Но стражники заподозрили неладное и немного порыли. Оказалось девушку убили ее родственники, чтобы получить те самые золотые.

      – Какая мерзость, – герцогиню передернула, – Их за это повесят.

      Герцогиня не спрашивала, утверждала.

      – А денег пострадавшим семьям вы бы впредь поменьше, во избежание…

      – Что еще?

      – Новостей много, всяких, что вас интересует?

      – Ты знаешь.

      – Его казнили, несколько часов назад.

      Герцогиня вздрогнула, щеки побелели. Но длилось это лишь на мгновение, осведомитель был не тем человеком перед которым она позволяла себе слабость.

      – Ты же уверял меня, что в тюрьме ему ничего не грозит!

      – Клянусь я и сам так думал. Это же были обычные инквизиторы и палач!

      – Как это случилось?

      – Трудно сказать, я был в застенке, но там полный хаос: оплавлены камни, изжарены крысы, монахов изуродовало до неузнаваемости. Говорят лишь палач вышла оттуда без царапины. Более того добивала чернокнижника она уже в одиночку, проткнув тому грудь монашьим посохом и лишь затем срубив голову.

      – Господи… Ну почему женщины всегда приносили ему одни несчастья?

      – Вы не виноваты.

      – Что? – Октавия прищурила