День поминовения. Агата Кристи

отель. И тем не менее, Айрис, никто об этом парне толком ничего не знает.

      – Он американец.

      – Вполне возможно. Тем более странно, что его посольство не слишком им интересуется. Наш дом он тоже не часто посещает, насколько мне известно.

      – Не понимаю, почему он должен приходить, если ты так ужасно к нему относишься.

      Джордж покачал головой:

      – Я, кажется, лезу не в свое дело. Ну хорошо. Я только хотел тебя своевременно предупредить. Я еще поговорю с Люсиллой.

      – С Люсиллой? – сказала Айрис с презрением.

      Джордж обеспокоенно спросил:

      – Ты чем-нибудь недовольна? Она не заботится о том, чтобы ты развлекалась? Я имею в виду вечеринки и все прочее.

      – Ну что ты! Она трудится не покладая рук.

      – Ты учти, Айрис, если что не так, тебе достаточно сказать слово, и мы найдем ей замену – помоложе и не такую старомодную. Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

      – Мне и так хорошо, Джордж. Правда.

      Он сказал грустно:

      – Ну, тогда все в порядке. К сожалению, от меня толку мало. Я никогда не был особенно светским человеком. Но смотри, чтобы у тебя было все, что нужно. Ни в чем себе не отказывай.

      В этом был весь Джордж – добрый, неловкий, часто даже нелепый.

      Он сдержал свое обещание – или даже угрозу – переговорить с миссис Дрейк об Энтони Брауне. Однако судьбе угодно было распорядиться по-своему: разговор состоялся в момент, когда Люсилле было не до того.

      Она только что получила телеграмму от своего незадачливого отпрыска, который был единственной ее отрадой и прекрасно умел заставить струны материнского сердца звучать наивыгоднейшим для своего кармана образом.

      «Умоляю выслать двести фунтов на грани отчаяния вопрос жизни и смерти

Виктор».

      Люсилла рыдала.

      – У Виктора так развито чувство чести. Он знает, что я стеснена в средствах, и никогда бы ко мне не обратился, если бы не крайняя нужда. Я так боюсь, что он застрелится.

      – Только не он, – сказал бесчувственный Джордж.

      – Вы его не знаете. Я мать, и кому, как не мне, знать, на что может решиться мой сын. Я никогда себе не прощу, если не выполню его просьбы. Я могла бы помочь ему, если бы продала акции.

      Джордж вздохнул:

      – Послушайте, Люсилла. Я сделаю телеграфный запрос через одного из моих тамошних агентов. Мы точно будем знать, какого рода неприятности грозят Виктору. Мой вам совет – дайте ему возможность самому расхлебать кашу, которую он заварил. Он никогда не станет на ноги, пока вы будете ему помогать.

      – У вас нет сердца, Джордж. Моему бедному мальчику всегда так не везет.

      Джордж промолчал. С женщинами спорить бесполезно.

      – Я поручу это Рут. Завтра будет ответ, – сказал он.

      Люсилла немного успокоилась. Требуемую сумму в конце концов удалось сократить до пятидесяти фунтов. Но Люсилла настаивала, чтобы эти деньги перевели немедленно.

      Айрис хорошо знала, что Джордж пошлет свои деньги, хотя и делал вид, что собирается продать акции Люсиллы. Айрис оценила его щедрость. Когда она сказала ему об этом, он ответил:

      – Просто