Однажды в Берлине. Елена Велес

вскочила и, накинув плащ, собралась уходить?

      – Ты же вернёшься? – наивно спросил Роберт, откидывая салфетку и тоже слезая со стула.

      – Да, я вернусь, я же сказала – пробормотала Шван, машинально отвечая на объятия мальчика. – Вернусь, пацан. Обещаю! Правда!

      Когда за блондинкой закрылась дверь, Ангела упала на стул и вздохнула. Ей вдруг показалось, что она видела Катрин в последний раз.

      – О! Катрин! – Лили открыла дверь квартиры и увидела перед собой блондинку. По счастливому стечению обстоятельств у неё был выходной, и она была одна дома. – Какой сюрприз!

      – Я проходила мимо и подумала, а вдруг ты дома…

      Девушка схватила Шван за руку и втянула внутрь.

      – Ты не представляешь, как ты вовремя: брат на учёбе, родителей нет. Я сижу одна скучаю.

      – Я подумала и решила согласиться на твоё предложение, – перед тем, как позвонить в дверь, Шван сняла помолвочное кольцо и спрятала его в сумочке. – А тут ещё приехал с фронта сын моей хозяйки…

      – Понимаю, – сочувственно воскликнула Лили, всё больше убеждаясь в своей правоте. – Пиво будешь?

      – Не откажусь, – с радостью согласилась Катрин. Немного алкоголя ей было сейчас нужно.

      Штейн метнулась на кухню, а Катрин скользнула глазами по её фигуре. Девушка была в брюках, которые подчёркивали её стройность. Что ни говори, но Лили была привлекательной девушкой.

      В последнее время никто из женщин не осмеливался выходить на улицу в штанах из-за проводимой правительством пропаганды: «Женщина – это жена и мать». Женщин убрали из всех занимаемых политически должностей, не стало женщин начальников. Им оставили только мелкие должности типа учительниц, продавщиц, телефонисток.

      Лили на улицу тоже не осмеливалась появляться в так любимых ею брюках. Наверняка бы её арестовали и с позором проводили домой. Но вот как раз дома она могла себе позволить небольшую свободу.

      Лили протянула Катрин бутылку «Францисканера» и повела на своеобразную экскурсию по квартире.

      Шван замечала откровенные взгляды в её сторону, но пока не реагировала. Хотя она уже понимала, что Штейн из той же породы, что и она. И это на самом деле возбуждало.

      Лили показала гостиную, столовую, кухню. Она показала спальню родителей и брата. Свою, посмотрев многозначительно на Катрин. Но блондинка вдруг как бы невзначай спросила:

      – А у вас есть подвал? – конечно, Катрин она понимала, что к любой хорошей квартире прилагается подвал.

      – Подвал? – подняла брови Лили. Увидев, загадочный взгляд девушки, Штейн догадалась, что Катрин имела ввиду. Ну да! Она боялась, что им вдруг смогут помешать! – Конечно!

      Они спустились вниз, и Лили открыла дверь, ведущую в их каморку.

      – Ого! – восхитилась Шван. Часть подвала, принадлежащая Штейнам, была больше того, что было у фон Гинсбургов. Если у Клары и Келлера это было что-то по площади ближе к квартире Ангелы, то у Штейнов это было раза в полтора больше.

      – Тебе нравится?

      Катрин