Однажды в Берлине. Елена Велес

бессильна. Она извинилась перед Кларой, сославшись на усталость после прогулки и ушла в свою комнату. Хотелось побыть одной и покурить, а общество довольно улыбающейся фрау фон Гинсбург раздражало.

      Катрин вздрогнула, когда хлопнула входная дверь. Ей вдруг стало страшно. Страшно на самом деле!

      Она ждала фон Гинсбурга в его комнате, как он и приказал, надев нижнее бельё, купленное утром.

      Дверь в комнату распахнулась и Шван увидела Келлера. Он стоял на пороге комнаты: волосы были в беспорядке, щеке – царапина.

      – Келлер? – обеспокоенно спросила девушка, боясь услышать страшное. – Что случилось?

      – Чёртов Лохмер… – пробормотал мужчина и его взгляд начал обретать осмысленность. – Подойди ко мне…

      Катрин встала со стула и, подойдя к Келлеру, тихо задала вопрос, боясь услышать ответ:

      – Что случилось?

      – Не важно, – его руки опустились на пояс халата и Шван напряглась. Вот и настал этот момент. И никуда не скрыться. – Расслабься. А впрочем…

      Келлер стянул с Катрин халат, и девушка оказалась перед ним в одной шёлковой белой сорочке. Девушка закрыла глаза, но она продолжала чувствовать грубые руки. Мужчина начал задирать сорочку, пока не заставил Катрин снять её. При этом Келлер всё время бормотал что-то нечленораздельное. Исходившее от него амбре дало Катрин понять, что тот хорошо приложился к шнапсу. Руки больно сдавили груди, а противный язык скользил по шее.

      – Сука Шмид… – пробормотал Келлер. – Она ещё узнает…

      Что-то внутри у Катрин отпустило. С Ангелой всё в порядке. Пока. Но всё в порядке.

      Девушка выдохнула, позволила Келлеру подтолкнуть её к кровати и снять с неё панталоны.

      И вот она лежит перед ним совершенно без одежды. А он стоит и, глядя на неё сверху вниз, а лицо перекошено от желания.

      Мужчина расстегнул свой мундир и откинул в сторону. Потом стащил сапоги.

      Келлер отлично управлялся обеими своими руками, несмотря на то, что часть кисти правой отчасти отсутствовала: там не хватало мизинца, безымянного пальцев, а на среднем отсутствовала одна фаланга. Когда мужчина выходил на улице, он надевал перчатку-протез. Дома же щеголял с обрубками.

      – Гер Лохмер, у нас не было такого уговора! – гневно прозвенел голос Ангелы.

      – Фрёйлин Шмид, – слащаво улыбнулся Рюдгер, сидя на диване. На журнальном столике стояла почти пустая бутылка из-под шнапса, а на полу стояла ещё одна, но пустая. – Вам ничего сверхъестественного делать не надо.

      – Но… – и девушка тут же получила пощёчину от Келлера. Он больно схватил её за запястья и прижал к стене.

      – Сейчас ты встанешь на колени и сделаешь то, что от тебя требуется, ты поняла?

      Рюдгер встал с дивана и, подойдя, взял Шмид за подбородок. Другой рукой он схватил Келлера за ягодицу. Того это возбудило ещё больше.

      Когда-то всего один раз, они с Лохмером и ещё с одним проститутом из «Эльдорадо» сделали это: тройничок.